Робин Хобб - Волшебный корабль

Малта лениво двинулась дальше, на ходу обдумывая фразы, которые должны были наилучшим образом потрясти Дейлу.

– Странно, как человеческое прикосновение оживляет и джидзин, и кристаллы огня, – примерилась она вслух.

Нет, это было не совсем то. Надо придумать нечто более впечатляющее…

Тут почти рядом с нею зажегся голубой огонек. Малта поспешно отступила назад, потом снова вгляделась. Кто-то стоял там, в темноте, слегка опираясь о карету госпожи Хупрус. А голубое сияние исходило от кристалла, пристегнутого у шеи. Невысокая мужская фигура в тяжелом плаще, какие носят торговцы из чащоб. Шею незнакомца кутал обширный платок, лицо было покрыто вуалью, как у женщин. «Кучер, наверное», – решила про себя Малта.

– Добрый вечер, – смело проговорила она.

И уже сделала шаг, чтобы пройти мимо.

– На самом деле, – сказал он негромко, – прикосновению не обязательно быть человеческим. После пробуждения их зажигает огнем любое движение. Смотри!

И он протянул в ее сторону руку в перчатке. Встряхнул кистью – и на манжете вспыхнули два голубых светлячка. Малте просто ничего другого не оставалось, кроме как замереть на месте и смотреть, смотреть… Цвет кристаллов был не какой-нибудь бледненький – нет, они горели глубоким сапфировым тоном. И плавали в темноте как бы по собственной воле.

– Я думала, синие и зеленые – самые дорогие и ценные, – заметила она.

И отпила из стакана, который еще держала в руках. Не спрашивать же напрямую, каким образом простой кучер обзавелся подобными!

– Так оно и есть, – легко согласился мужчина. – Эти, правда, очень мелкие, и, боюсь, безупречными их не назовешь. Их слегка повредили при добыче. – Он пожал плечами, и в потемках Малта заметила это по движению синего огонька возле шеи. – Наверное, они не будут долго гореть, годик-другой, не больше. Я просто не мог позволить, чтобы их выкинули как негодные.

– Конечно! Как можно! – горячо и даже с возмущением поддержала его Малта. Выкидывать кристаллы огня! В голове не укладывается! – Но ты сказал «гореть»? Они что, горячие?

Ее собеседник испустил негромкий смешок.

– Горячие? Нет, не в обычном смысле. Вот, потрогай сама.

И протянул ей руку.

Малта робко прикоснулась одним пальцем к заветному огоньку… Нет, он не обжигал. Осмелев, она потрогала еще раз. Кристалл был прохладный и гладкий, точно стекло, и в одном месте имелась крохотная щербинка. Малта пощупала второй камешек, потом вновь прижала руки к груди.

– Как они прекрасны! – сказала она и вздрогнула от холода. – Но тут, снаружи, насмерть замерзнуть можно. Пойду я лучше внутрь…

– Нет, не… то есть… тебе холодно?

– Немножко. Я свой плащ там оставила.

И Малта повернулась, чтобы уйти.

– Возьми мой.

Он выпрямился и уже расстегивал плащ.

– Нет-нет, спасибо, обойдусь. Не стоит оставлять тебя без плаща, я лучше пойду…

Малте, правду сказать, сделалось жутко от одной мысли о соприкосновении с одеждой, только что кутавшей его тело, которое она представляла себе не иначе как бородавчатым . У нее пробежал по коже уже настоящий мороз, она поспешила прочь, но он догнал ее.

– Погоди. Возьми хотя бы платок. Выглядит он не особенно, но теплый необычайно… Вот, возьми накинь.

Он уже снял свой платок – вместе с камешком – и, когда она остановилась, набросил ей на руку. Платок в самом деле оказался удивительно теплым, но все-таки Малта непременно швырнула бы его обратно… если бы не синий кристалл, подмигивавший ей снизу вверх.

– Ой! – только и сказала она.

Возможность поносить кристалл огня… хотя бы несколько минут… можно ли в здравом уме отказаться от подобного?!

– Подержи, пожалуйста. – И Малта протянула мужчине свой стаканчик.

Он взял его, и она мигом обернула платком шею и плечи. Мужчина носил его скорее как шарф, но платок отличала совершенно воздушная вязка, – расправленный во всю ширину, он походил скорее на шаль. И… до чего же он был теплый! Малта устроила его так, что синяя драгоценность оказалась как раз в ложбинке ее бюста. Она не могла оторвать от нее взгляда.

– Как прекрасно! Это как… как… даже не придумаю, с чем сравнить!

– Некоторые вещи похожи лишь сами на себя, – проговорил он негромко. – Иную красоту ни с чем невозможно сравнить.

– Да… – согласилась она, вглядываясь в глубины каменного огня.

Он помолчал, потом напомнил ей:

– Твое вино?

– Ой! – Малта чуть нахмурилась. – Я больше не хочу. Выпей, если желаешь.

– Можно? – спросил он удивленно и вместе с тем весело. Так, как если бы некое тонкое равновесие, уже установившееся между ними, неожиданно качнулось в его сторону.

Малта немедленно разволновалась:

– Ну… я имею в виду… если тебе хочется…

– Хочется, конечно, – кивнул он.

Вуаль, покрывавшая его лицо, оказывается, имела разрез. Он точным движением отправил руку со стаканчиком внутрь и умело, одним глотком, опорожнил. А потом поднял опустевший стакан и присмотрелся к нему в звездном свете.

– Возьму себе, – сказал он. – Как подарок на память!

Тут до Малты впервые дошло, что он явно старше ее и, быть может, ей совсем даже не следовало бы вести с ним беседу: не начал бы еще искать в случайных, ничего не значивших словах какое-то более глубокое значение! И вообще, приличные девушки не стоят в темноте, болтая неизвестно о чем со всякими незнакомыми кучерами.

– Я пойду внутрь. Моя мать, верно, уже гадает, куда я запропастилась, – начала она извиняющимся тоном.

– Конечно, – пробормотал он так, словно его опять что-то развеселило.

И Малте вдруг стало самую чуточку страшно. Нет, не так. Не страшно. Она просто насторожилась. И он, кажется, это почувствовал, ибо, когда она двинулась прочь, последовал за нею. Ну то есть просто пошел рядом, ни дать ни взять провожая ее. Она даже слегка испугалась – не вошел бы этак с ней в самый зал, – но он остановился возле дверей. И вдруг потребовал:

– Мне кое-что нужно получить от тебя, прежде чем ты уйдешь.

– Конечно. – И она подняла руки к платку.

– Твое имя.

Она замерла. Он что, позабыл, что на ней его платок с кристаллом огня? Ну так если он позабыл, она ему напоминать не собирается. Конечно, у нее и в мыслях нет оставить себе платок насовсем, нет! Просто чтобы показать его Дейле…

– Малта, – назвалась она.

Теперь он легко разыщет ее, когда вспомнит про платок и надумает вернуть его. Легко… но не совсем уж сразу.

– Малта? – Он явно рассчитывал услышать полное имя, но она притворилась, будто не поняла. – Ясно, – сказал он после некоторой паузы. – Малта. Что ж, доброго тебе вечера, Малта.

– И тебе доброго вечера. – Она повернулась и поспешила в огромные двери, что вели внутрь зала.

Оказавшись внутри, она немедленно сняла и платок, и кристалл. Из чего бы ни был связан этот платок, он оказался тонким, как паутина. Малта скомкала его в ладонях, и он как раз уместился во внутренний кармашек ее плаща. Там она его и оставила. А потом, пряча в уголках губ улыбку удовлетворения, вернулась в зал. Там все так же по очереди выступали с речами почтенные представители торговых семейств. И обсуждали все ту же скучищу: договоренности, компромиссы, рабство, войну, запреты на ввоз-вывоз… Как же ей все это надоело! Поскорее бы уж все закончилось и мать отвезла ее домой, где в тишине и спокойствии своей комнаты Малта могла бы вполне насладиться созерцанием кристалла огня…