Робин Хобб - Волшебный корабль

– Ровнее, ровнее, маленькая… Умоляю тебя, осторожнее… – прошептал он.

Их духовная связь была как никогда полной. Уинтроу передавался ее страх – но не только страх, еще и ее мужество. Он видел, слышал, осязал течение и порывы ветра всеми чувствами своего корабля. Сработанное из диводрева тело Проказницы стало и его телом…

Штурвал был рассчитан на взрослого сильного мужчину, а не на мальчишку. Уинтроу приходилось наблюдать работу рулевого, его и самого порой допускали к штурвалу – но, конечно, в мягкую погоду, а не в бешеный шторм, да и то у него за плечом всегда стоял кто-то из моряков с подсказкой наготове. Мог он и штурвал подхватить, если ему казалось, что Уинтроу не справляется. Мальчику потребовалось налегать всем телом, чтобы поворачивать тяжелое колесо, – а весу в его теле и в благополучные-то времена было немного. Каждый сдвиг в нужную сторону был сам по себе победой, но Уинтроу боялся даже думать о том, успеет ли корабль отработать поворот вовремя. Все же ему показалось, будто уже следующая волна распалась перед форштевнем, вместо того чтобы, подобно предыдущим, тяжело ударить судно в скулу. Уинтроу старательно щурился против заливавшего лицо дождя, но ничего не мог разглядеть в черноте впереди. Вполне можно было вообразить себя посреди Дикого моря, где на много дней пути кругом вообще ничего, кроме воды. «Ну не странное ли дело! – мелькнуло у него в голове. – Только я да корабль боремся изо всех сил, пытаясь всех спасти. Все прочие слишком заняты – убивают друг друга».

– Придется тебе помочь мне, Проказница, – тихо обратился он к ней, тщательно подбирая слова, которые, как он понимал, она расценит как здравые. – Придется тебе быть нашим впередсмотрящим. Как там насчет камней и угрожающих нам волн? Сообщи мне все, что знаешь…

На шкафуте раздавались крики. Слова разобрать было трудно, но одни голоса звучали глуше других, и Уинтроу понял: рабы ведут переговоры с запертой командой. Ярости в выкриках было столько, что мальчик уверился: пока – и если – они там договорятся, спасать корабль будет уже поздно. А значит, нечего и рассчитывать на их помощь.

– Остались только мы с тобой, дорогая моя Проказница, – сказал он ей негромко. – Только ты да я. Давай же попытаемся выжить…

И еще плотнее сжал руками штурвал.

Ощутил ли он ответ корабля или его собственная решимость наполнила его силой? Он стоял один, ослепляемый темнотой и непрестанными потоками воды, и бросал вызов тому и другому. Проказница больше не окликала его, он просто начал чувствовать корабль, как никогда прежде. Паруса над головой… их было слишком много, они очень мешали, но тут уж он ничего поделать не мог. Уинтроу обратил внимание на то, как изменился дождь: он вроде стал реже и мельче. Шторм чуть стихал, а чернильную темноту ночи прорезала серенькая полоска рассвета. В то же время крутить штурвал стало заметно труднее.

– Нас несет течение! – донесся голос Проказницы. – Туда, вперед, на скалы! Я хорошо помню этот фарватер. Мы заходим не с той стороны! Я не смогу сама пройти чисто!

Рядом грохнула цепь, на палубу свалилось тяжелое тело. Уинтроу улучил момент мельком взглянуть на подходивших к нему людей. То есть одни подходили сами, а других, скованных по рукам и ногам, тащили силой. Когда все они добрались к Уинтроу, одного из закованных вытолкнули вперед, так что он упал на колени.

– Он говорит, что проведет корабль! – загремел голос Са’Адара. – Он говорит, – добавил жрец чуть потише, – что те скалы мы без него не минуем. Только он знает этот пролив.

Тут этот человек поднялся на ноги, и Уинтроу наконец узнал Торка. Рубашка на нем была вся изорвана, светлые клочья развевал ветер.

– Ты! – сказал Торк. И даже засмеялся, не в силах поверить. – Значит, это ты нам все устроил? Ты?.. – И он замотал головой. – Нет, не верю. Подлости в тебе предостаточно, но кишка тонка! Да, ты стоишь и держишь штурвал, как будто корабль вправду твой… Но что ты сумел его взять – не верю! – Он был закован в цепи, и по сторонам его стояли свирепые «расписные», но все же Торк презрительно плюнул на сторону. – Тебе же слабо было «Проказницу» взять, когда ее тебе на тарелочке с голубой каемочкой подносили! – Он говорил будто о наболевшем, слова лились неудержимым потоком. – Я же знаю, я все знаю, о чем тогда говорил с тобой папенька-капитан! Я все слышал! Он тебе на пятнадцатилетие должность старпома хотел подарить! И кому какое дело, что я на него вкалывал как собака вот уже семь лет! Кому вообще какое дело до старого Торка! Капитаном станет Гентри, а старпомом – розовощекий мальчишка! И будет Торком командовать! – Он расхохотался. – Что ж, теперь Гентри мертв… как я слышал. А твой папаша – почти. – И он сложил на груди руки. – Видишь тот островок по правому борту? Это Кривой остров. Тебе следовало бы вести корабль с другой стороны от него. А теперь впереди ждут течение и скалы! Так что, если тебе нужен мужик у руля, говори-ка лучше с Торком любезнее! Может, если ты ему предложишь кое-что получше, чем просто жизнь, он и вытащит ваши паршивые задницы из этой переделки! – Улыбка сделала его похожим на жабу: он был совершенно уверен, что они отчаянно в нем нуждаются, а значит, можно повернуть ситуацию к своей выгоде. – Ну-ну, давай! Повежливей с Торком! И торопись, скалы-то рядом!

Подле него переминались с ноги на ногу несколько матросов – новички, взятые в Джамелии. Они неуверенно посматривали вперед, в грозную темноту.

– Ну? Что будем делать? – спросил Са’Адар. – Можно ему доверять?

Уинтроу, пожалуй, рассмеялся бы, если бы не кромешная жуть происходившего. Они спрашивали его! Они отдавали ему в руки спасение всего корабля… Он посмотрел наверх, в медленно светлевшее небо. На мачтах трудились всего двое рабов. Они пытались взять рифы. «Помилуй нас, Са милосердный!» Уинтроу покрепче перехватил штурвал и посмотрел в самодовольную рожу Торка. Способен ли этот человек ради мести бросить на скалы корабль? Способен ли вообще кто-либо пойти ради мести так далеко, чтобы принести в жертву и свою жизнь тоже? Татуировка на лице Уинтроу вдруг зачесалась…

– Нет, – сказал он. – Я ему не доверяю. И штурвал моего корабля я ему не отдам, я его скорее убью!

Ближайший из «расписных» преспокойно пожал плечами:

– Бесполезным незачем жить.

– Погодите! – крикнул Уинтроу… но опоздал.

Мощным, точно рассчитанным движением, словно грузчик, вскидывающий на плечи тюк, «расписной» вскинул над собой здоровяка Торка и с такой силой вышвырнул его за борт, что сам не устоял на ногах и упал на колени. Вот такой простой и быстрый конец. Торк и пикнуть не успел. Торка убили – убили по его, Уинтроу, одному-единственному слову… Остальные матросы попа́дали на колени, плача и умоляя Уинтроу пощадить их.