Робин Хобб - Волшебный корабль

Мальчик преисполнился величайшего отвращения. Вот только обращено оно было не против людей, моливших о жизни.

– Пусть с них снимут цепи и пошлют их наверх! – рявкнул он Са’Адару. – Вы! Берите рифы, как сможете! И кричите мне, если заметите скалы! – Он сам понимал, какой дурацкий и, того хуже, бесполезный приказ отдал.

Троим матросам было всяко не справиться с кораблем такой величины. Са’Адар принялся размыкать цепи, и Уинтроу спросил моряков:

– Где мой отец? Жив он?

Они непонимающе уставились на него, и он сообразил: да они же не знают! Уж конечно, отец запретил команде всуе болтать о своих семейных делах. И Уинтроу спросил иначе:

– Где капитан Хэвен?

– Там… внизу, – ответил один из матросов. – Ему вроде голову пробили… и ребра переломали…

Уинтроу еще раз все мысленно взвесил – и принял решение в пользу своего корабля.

– Мне нужно, чтобы капитан был здесь, – сказал он Са’Адару. – И… поосторожнее с ним! Что толку, если притащите его сюда без сознания!

«А бесполезным незачем жить», – добавил он про себя, глядя, как жрец посылает двоих за капитаном. Присказка надсмотрщиков, надзирающих за рабами, превращалась в жизненное кредо. Если он хотел спасти команду, то должен был доказать рабам ее полезность. Он сказал:

– Пусть пошлют наверх каждого моряка, который еще двигается.

«Расписной» передернул плечами:

– А кроме этих, никого больше нет.

«Итак, только двое. И еще отец. Да простит меня Са…»

– Ты! – сказал он «расписному», выкинувшему Торка за борт. – Ты выбросил за борт моряка, который мог нам еще пригодиться. Значит, поработаешь за него. Полезай наверх, во-он туда – в «воронье гнездо»! Это место впередсмотрящего. Будешь кричать мне обо всем, что увидишь! – И Уинтроу обвел свирепым взглядом стоявших вокруг. То, что они стояли просто так, опустив руки, внушило ему необычайную ярость. – Остальные – бегом задраивать трюмные люки! И чтобы помпы немедленно заработали! Я и так уже чувствую, что корабль тяжелеет! Только Са знает, сколько воды мы приняли! – И он добавил чуть тише, но по-прежнему повелительно: – Очистите палубу от трупов. И сорванные тенты нужно убрать!

«Расписной» отвел взгляд от Уинтроу и посмотрел на «воронье гнездо», едва видимое наверху мачты:

– Туда? Я не могу…

Уинтроу ощущал течение, словно живое существо, неудержимо увлекавшее «Проказницу». Прилив мчался в узкостях с быстротой горной реки. Со штурвалом приходилось буквально сражаться.

– Живо! Шевелись, если жить охота! – гаркнул он во весь голос. – Времени нет тебе бояться, а мне тебя уговаривать! Сейчас главное – корабль! Спасем «Проказницу» – все спасемся!

И в это время рядом послышалось:

– Первый и единственный раз слышу, чтобы ты разговаривал, как полагалось бы моему сыну.

Половина лица Кайла Хэвена была покрыта темной спекшейся кровью. Он двигался, неловко скособочившись, чтобы лишний раз не тревожить переломанные ребра. Он был бледней серого неба над головой. Посмотрел на своего сына, крепко державшего корабельный штурвал, на покрытых шрамами «расписных», бегом мчавшихся исполнять его распоряжения, окинул взглядом разгром на палубах и медленно покачал головой:

– И все это тебе понадобилось, чтобы обрести мужество?

– А я его и не терял, – ответил Уинтроу. – Ты его просто разглядеть не мог. Потому что я – не ты. Я не был крупным, сильным и грубым. Я – это я!

– Ты не желал соответствовать… Тебе было плевать на то, что я мог тебе дать. Ты… и этот корабль… оба вы – недоросли избалованные…

– Некогда нам препираться, – сказал Уинтроу. – Проказнице одной не справиться. Она и так мне помогает, но нужны еще и твои глаза… твое знание… – Он не смог вовсе изгнать горечь из своего голоса. – Мне нужен твой совет, отец.

– Он что, правда твой отец? – с ужасом осведомился Са’Адар. – Он сделал рабом собственного сына?

Ни тот ни другой ему не ответили. Оба вглядывались вперед, в бушующий шторм. Не дождавшись отклика, жрец отступил прочь, оставив их почти что наедине.

– И что ты с ней собираешься делать? – спросил отец неожиданно. – Даже если мы выведем ее невредимую из пролива, моряков, чтобы с парусами работать, все равно нет. А воды здесь очень сложные даже для опытной команды! – И Кайл фыркнул: – Едва успев присвоить, ты ее немедленно потеряешь.

– Я просто буду делать, что смогу, – ответил Уинтроу. – И настолько хорошо, насколько смогу. То, что произошло, случилось не по моему выбору. Но я верю, что Са смилуется над нами.

– Са! – Кайл с отвращением мотнул головой. Но тут же начал распоряжаться: – Держи ее посередине пролива… Нет, еще на левый борт… Вот так… Так и держи. А где Торк? Его бы наверх сейчас, впередсмотрящим…

Уинтроу чуть призадумался, сопоставляя сказанное отцом с тем, что доносили ему чувства Проказницы. И только потом выправил курс.

– Торк умер, – сказал он, помолчав. – Выкинули за борт. Поскольку один из рабов счел его бесполезным. – И он ткнул подбородком в сторону «расписного», мертвой хваткой вцепившегося в снасти где-то на середине пути к «вороньему гнезду». – Я его и послал впередсмотрящим.

Жуткое молчание сопроводило эти слова. Когда отец заговорил снова, его голос дрожал от внутреннего напряжения.

– Все это… – он говорил тихо, чтобы слышал только Уинтроу. – Ты устроил все это… только затем, чтобы взять корабль прямо сейчас… а не… через несколько лет?

Уинтроу подумал, что в этом вопросе заключалась вся разделявшая их бездна. Бездна, через которую никогда не будет наведен мост.

– Ничего подобного, – сказал он.

Слова получились совершенно дурацкие, но он знал: он может говорить хоть целую жизнь – отец все равно его не поймет. Все, что у них будет когда-либо общего, – это корабль.

– Давай лучше проведем ее между скалами, – предложил он. – Между собой разбираться будем потом!

Миновало, как ему показалось, долгое, долгое время… но все-таки отец шагнул вперед и встал рядом с ним. И его рука легла на штурвал рядом с рукой сына. Он глянул вверх, на снасти, заметил там одного из своих моряков.

– Кальт! – крикнул он. – Оставь! Лезь в «воронье гнездо»! – И вновь посмотрел вперед. – Вот оно, – негромко предупредил он Уинтроу. – Начинается!

Корабль, и так мчавшийся сломя голову, только теперь начал настоящий разбег…

– Продали меня, значит, – тусклым голосом проговорила Малта. – Продали меня какому-то чудищу, чтобы за корабль расплатиться. Чтобы меня утащили в деревню на болоте, где я немедленно обрасту бородавками и стану производить младенцев, пока вы будете богатеть на новых торговых сделках с семьей Хупрусов. Только не воображайте, будто мне невдомек, как это делается! Всякий раз, как женщину из Удачного выдают замуж в чащобы, ее семья тут же начинает прямо пухнуть от денег.