Марк Ньютон - Книга превращений

Вулдон повернулся и посмотрел на него.

– Ты это о чем?

Человек-кот вцепился когтями в каменную кладку перил и уставился на пустую улицу внизу.

– Я знаю, что император хочет, чтобы нас видели, люди видели, и я не против. Но вдруг настанет время, когда мы понадобимся в какой-нибудь действительно серьезной операции против анархистов, и что тогда: будут ли те же люди относиться к нам всерьез и справимся ли мы сами?

– Я справлюсь, – отвечал Вулдон. – Я же теперь – как это говорится? – крутой. Да и что еще остается делать в Мороз? Сидеть, что ли, в темной комнате и напиваться до поросячьего визга? А так у меня хорошая репутация. Я даю людям немного надежды. Никто здесь, наверху, никогда не думает ни о чем, кроме своей собственной шкуры, так чего нам с тобой беспокоиться?

– Что ж, слегка цинично, зато понятно.

Резкий отрывистый скрежет внезапно разорвал тишину. Тейн зажал руками уши и сморщился, скорчившись за перилами.

– Это еще что за черт? – Вулдон обежал глазами панораму города, но ничего особенного не нашел. И сказал Тейну: – Вставай.

– Господи, – отвечал тот, – у меня чуть голова не лопнула.

– Откуда это было? – И Вулдон снова закрутил головой, осматривая город, а Тейн встал рядом с ним.

– К востоку отсюда, всего несколько улиц, – сказал он.

– Уверен?

Тот пожал плечами.

– Как всегда.

Они спустились с моста и понеслись по пустым улицам, то и дело срезая углы с помощью осыпающихся старых лестниц-колодцев, постоянно озираясь в поисках источника звука.

– Ты… знаешь… что… это… было? – пропыхтел на бегу Вулдон.

– Может быть, драка. Точнее не скажу.

Они неслись вниз, ведомые кошачьим чутьем Тейна, стараясь не поскользнуться на мостовой.

Наконец они оказались на крохотной обзорной площадке над каменным колодцем двора между витринами запертых на ночь магазинов.

– Здесь, – выдохнул Вулдон, и оба замерли. – Что это за чертовщина?

Далеко под ними огромный скелет в плаще с капюшоном возвышался над тщедушным стариком. Чудовище было вооружено моргенштерном – палкой с цепью, на конце которой крепился утыканный длинными шипами железный шар. Из-под капюшона смотрели два голубых глаза, их движения были пугающе произвольны. Старик пока уворачивался от ударов, которые обрушивались с грохотом, точно молот на наковальню.

Вулдон услышал шипение, которое вдруг заполнило каменный двор:

– Еретик.

Старик ненадолго застыл и как будто запел. Не веря своим глазам, Вулдон увидел, как прямо из воздуха перед стариком возник меч, тот схватил его и начал слабо парировать удары.

Прямого пути вниз не было, а падение наверняка повредило бы Вулдону, поэтому Рыцарям пришлось воспользоваться обходным путем – сначала по тропе, которая огибала периметр двора сверху, а потом по лестнице во двор. Вулдон заметил, что на помощь старику уже спешил солдат из городской стражи. Хорошо, это позволит им выиграть время.

Пробираясь через горы мусора рядом с каким-то бистро, Вулдон с раздражением глядел на происходящее. От молодого стражника не было никакого проку: он обмочился сразу, едва увидел монстра. Страх сковал его настолько, что он едва нашел в себе силы поднять меч, бормоча при этом что-то несвязное. Между тем костлявая, но при этом странно мускулистая тварь, играя мышцами, замахнулась моргенштерном и одним ударом сшибла парнишке голову с плеч. Его тело мгновение стояло прямо, а потом рухнуло на землю.

Скелет выбрал из шипов своего страшного орудия застрявшие в нем куски плоти и снова повернулся к старику.

– Еретик, – зашипел он опять. – Мне приказано остановить твою нечестивую ложь, жрец.

Он плотоядно ухмыльнулся и обрушил на мостовую удар такой силы, что булыжники брызнули во все стороны, точно галька.

Тейн и Вулдон поспели как раз вовремя.

Человек-кот сразу принялся атаковать демона со всех сторон, все время норовя зайти сзади, так что тот успевал только повернуться, но не поднять свою дубину. Наконец когтистая лапа скользнула по ногам чудища сзади, подрезав ему сухожилия под коленками, отчего тот рухнул на землю, выпустив на мгновение свое страшное оружие; Вулдон, не теряя времени, опустил мощный ботинок ему на грудь, другой ногой отшвырнул моргенштерн подальше. После этого он схватил демона за костлявую руку, а Тейн провел когтями по его спине, разрывая и без того ветхие покровы, – тварь зашипела, точно сдувающийся шар. Вощеный плащ с капюшоном слетел, обнажив уродливое тело – огромный костяк, бугрящийся пучками мышц. Тварь завизжала, рванулась; но Вулдон сломал ей руку и бросил лицом на камни раньше, чем она успела дотянуться до своего орудия. Затем он сам схватил моргенштерн и с хрустом обрушил его на череп врага; тот взбрыкнул ногами, замолотил руками и затих.

Старик, чей меч уже куда-то исчез, заковылял к Рыцарям и стал благодарить их за свое спасение.

– Спасибо, о, спасибо вам, доблестные герои. Скажите, кто вы? Откройте мне ваши имена.

– Мы Рыцари Виллджамура. Я Вулдон, а это Тейн. А ты-то кто, черт возьми, такой?

– Я простой жрец, мое имя Ульрик.

– Ладно, жрец; а что это была за штука и почему она на тебя напала?

– Имя ей нефилим, – объяснил Ульрик, бочком подходя к трупу. – Это демон, он был создан втайне и послан за мной, чтобы убить меня, а почему – рассказывать долго.

– А у нас еще полно дел. Скинем-ка мы его в Инквизицию, пусть сами с ним занимаются, – сказал Вулдон. – Сожалею, но тебе придется пойти с нами.

Новый день, новое начало. Свободный от прошлого, но не от связанной с ним боли, Фулкром точно заново родился. Он встал рано, поплескал водой в лицо, разгоняя остатки сна. С полотенцем на плечах прошелся по квартире, вспоминая ночную сцену.

Все его мысли были о Лан. Столь многое в ней его восхищало: ее уверенность в себе, целеустремленность, ее прошлое, то, как она всегда замечала интересное – на вывесках или в разговорах, как играла прядями своих волос, – все это отражало ее внутреннюю суть. «Я не часто влюбляюсь, – решил про себя Фулкром, – но уж когда влюблюсь, то всегда правильно».

С присущей ему тщательностью он побрился и проверил лицо на предмет порезов. Светлые волосы зачесал, как всегда, набок. На этот раз особенно старательно – вдруг повезет встретиться где-нибудь с Лан. Взял со стула аккуратно сложенную одежду, но вспомнил, что на ней сидела Адена: он не был суеверен, но все же – лучше надеть что-нибудь другое. И он достал из гардероба черные брюки, зеленую тунику и инквизиторский уличный плащ.

И вышел на улицу, где холод пронизывал до костей. Всю дорогу от дома до главного здания Инквизиции он наблюдал одну и ту же картину: город, вопреки всем усилиям культистов, засыпало снегом. Мостовой уже не было видно. Изнанки мостов черными штрихами перечеркивали небо над головами прохожих, точно чернила на бумаге. Люди в теплых тяжелых одеждах жались к домам.