Джессика Броуди - Не вспомню

Дзен делает легкое движение рукой в мою сторону, смысл которого остается для меня загадкой.

Вероятно, заметив мое недоумение, он спешит добавить:

– Извини. Я должен был сразу признаться, что с корпорацией «Диотех» меня связывают сложные отношения. Ведь, как известно, от любви до ненависти всего лишь шаг.

– Не пойму, что ты имеешь в виду.

Дзен издает тяжелый вздох.

– Я ненавижу их за то, что они с тобой сделали. Но в то же время, если бы не они, то тебя бы… Тебя бы вообще на свете не было. И за это, – его лицо вновь озаряется обаятельной улыбкой, – я, наверное, должен испытывать к ним глубочайшую благодарность.

От его слов у меня начинают гореть щеки. Неужели это то, что происходит с Коуди, когда у него краснеет лицо? На всякий случай я быстро отворачиваюсь.

Дзен тем временем ожесточенно трет себе лоб.

– Все настолько запуталось и усложнилось… Понимаешь, я ведь практически вырос на территории, принадлежащей «Диотеху». Для меня он тоже стал чем-то вроде родного дома. Моя мама считалась у них одним из ведущих ученых. И мы переехали туда, когда мне едва исполнилось восемь. В том комплексе у них есть все, – продолжает он. – Там сосредоточены исследовательские центры, лаборатории, администрация. Сотрудники и члены их семей живут рядом. Корпорация целиком находится в одном месте. Это позволяет им держать все под полным контролем – и всех , если уж на то пошло. Непрерывное наблюдение.

Теперь голос Дзена полон озлобленности и ледяного холода. С ним происходит заметная метаморфоза. Он становится непохожим на себя. Это больше не тот беззаботный юнец, который однажды перелез через высокую стену. Причем я подозреваю, что он уже давно не тот легкомысленный мальчик.

– Люди редко уезжают оттуда, – объясняет он. – К чему, если все, что необходимо, у тебя под рукой? Школы, магазины, рестораны, всевозможные развлечения. – Его лицо искажает совсем другая улыбка. – В какой-то степени это похоже на культ.

– Культ?

– Ну да. На религиозную общину, где всем так основательно промывают мозги, что они начинают верить в полнейшую ложь. Людей откровенно надувают, лишь бы удержать от желания сбежать. – Дзен горько усмехается. – Но, как видишь, им не удалось скрыть правду достаточно надежно. Потому что мы с тобой до нее докопались. И сумели совершить побег.

Однако, спохватившись, он добавляет уже совсем тихо:

– По крайней мере, мы попытались.

– И поэтому они отправили людей, чтобы разыскать меня, – говорю я, стараясь соединить новую информацию с тем, что мне уже было известно. – Это те мужчины в амбаре. Они гнались за мной, чтобы вернуть обратно, так?

Дзен с серьезным видом кивает:

– Да, они работают на «Диотех». Состоят в элитной службе безопасности, которую содержит Аликстер.

– Аликстер? – повторяю я. В этом имени мне чудится что-то до боли знакомое. По крайней мере, по телу у меня бегут мурашки.

Дзен с интересом наблюдает за моей реакцией.

– Да. Янс Аликстер – президент «Диотеха» и самый отвратительный человек из всех, кто топчет эту планету. Он и создал корпорацию – совместно с Рио. Они стали партнерами-основателями. Аликстер отвечает за финансы и деловые операции, а Рио возглавляет весь научный сектор.

Рио.

Рыжеволосый мужчина .

Упоминание о нем тоже высекает какую-то искру в моем подсознании.

Я бросаю беглый взгляд на серебристый кубик, лежащий на столе. Он все еще включен, и я по-прежнему подключена к нему. Интересно, хранится ли там нечто, что помогло бы вспомнить о нем больше? О человеке, который заплатил за мою еду в кафе, а потом снял с меня наручники в амбаре? О том, кого Дзен готов был убить всего несколько часов назад.

Но никаких воспоминаний ко мне не приходит.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Дзен, всматриваясь в мое лицо. – Может, стоит сделать перерыв?

– Нет, – поспешно отвечаю я. – Осталось еще так много, что мне хотелось бы выяснить.

– Хорошо, – улыбается Дзен. – Что, например?

– Например… – Я делаю паузу, чтобы в уме расставить свои вопросы по степени значимости. – Что произошло в тот день, когда мы впервые встретились? После того как ты заметил меня за колонной. Я все-таки подняла тогда тревогу?

– Слава богу, нет. – Его улыбка становится все шире. – Мы сидели на лужайке и разговаривали. Поначалу ты опасалась. Расположилась от меня футах в десяти. – Воспоминание вызывает у него добрую усмешку. – Ты мне откровенно не доверяла. Но постепенно, мало-помалу стала более открытой. И едва заметно подползала все ближе. Это выглядело очаровательно.

– О чем же мы говорили?

Дзен пожимает плечами.

– О многом. Хотя, если честно, говорить в основном приходилось мне. Я нервничал. Меня смущала твоя необычайная красота. Но ты отвечала. И тогда именно это казалось мне самым невероятным.

Я вспомнила то, о чем Коуди рассказывал мне в автобусе. О девушках, которые не желали с ним общаться.

– Ты злишься на красивых девушек? – уточняю я.

Дзен в ответ начинает смеяться.

– Что? Нет, просто я… Мне никогда прежде не встречалась такая красавица, как ты. Ты была настолько… – Его голос внезапно понижается до шепота. – …настолько непохожей на других.

Я замечаю, как меняется выражение его лица. Перемена разительная. И я сразу понимаю, что мрачные мысли к нему вернулись.

– Что-то не так?

Дзен мотает головой, словно хочет избавиться от какой-то навязчивой идеи.

– В тебе было что-то необычное. Мне это сразу бросилось в глаза.

– В каком смысле необычное?

– Главным образом это проявлялось в твоей манере говорить. Она была несколько монотонной. Словно никто не показал тебе все богатство речевых интонаций. Не приходилось сомневаться, что ты очень умна, но в то же время многого не знала. Самых обыденных слов, расхожих фраз и сленга из поп-культуры.

Значит, я была такой всегда.

Эта мысль успокаивает и тревожит меня одновременно.

– А потом я заметил эту странную черную метку на твоем запястье. Ты считала ее просто шрамом, оставшимся у тебя с раннего детства. Я сразу понял, что это неправда. Таких шрамов не бывает. Но я не стал донимать тебя расспросами. Решил, что ты просто не хочешь говорить на эту тему. Только потом до меня дошло, что ты всего лишь повторяла ложь, которую тебе внушили они . На самом деле ты и сама не знала реального происхождения метки.

Я прикасаюсь к черной полосе на своем запястье, вздрагивая при воспоминании о том, как она начала нагреваться и вибрировать, выдавая мое местоположение.

– Но если называть самую большую странность, о которой я тогда подумал, – продолжает Дзен, – то она заключалась в том факте, что я никогда прежде тебя не видел. Понимаешь, все дети сотрудников, которые жили на территории комплекса, посещали одну и ту же школу. Нас и было всего около сотни. Все хорошо знали друг друга, как жители маленького городка. А потому найти тебя прячущейся в запретной зоне было весьма странно.