Питер Бретт - Дневная битва

Сказать по правде, никто и не был расположен к беседам. Присутствующие неловко глазели по сторонам, тогда как Шамавах распекала Сима за вполне приемлемые услуги. Это длилось и длилось, пока Лише не захотелось взвыть.

– Ночь, да заплати ты ему! – гаркнула она. – Комнаты были отличные!

Все подскочили.

Шамавах поклонилась:

– Как пожелает суженая.

Скупые слова. Она быстро отсчитала монеты, и собравшиеся тронулись в путь. Энкидо, что стоял на верху лестницы, постучал в дверь, и появились Аманвах, Сиквах и Рожер.

Жены Рожера спустились по ступеням и вышли за порог, при этом они ни на шаг не отступали от мужа – держались подле него, как телохранители, и сверкали глазами, словно подстрекали Лишу приблизиться.

Но у нее не было ни малейшего желания подойти. Прошлым вечером маятник качнулся столько раз, что она уже плохо помнила, кто на кого и за что разгневался. Ей не терпелось попасть в карету.

Дневной свет стал невыносим из-за головной боли. От крытого крыльца до кареты – несколько шагов, но Лише почудилось, что она очутилась под палящим солнцем на растресканном грунте красийской пустыни, какой ее описывал Ахман. Оказавшись внутри, она задернула шторки.

Эрни сел в дальнем углу и сделал, не дожидаясь просьбы, то же самое, хотя оставил щелку, чтобы освещать книгу, которую положил на колени. Элона устроилась напротив Лиши, но молчала, хвала Небесам, глядела в пустоту и мыслями витала где-то далеко.

Лише пришлось признать, что мать до сих пор красива. Настолько, что впору принять этот взгляд за бессмысленный и приписать хорошенькой дурочке. Элона выработала его, как все свои позы. Она была кем угодно, но не дурочкой, и многие убедились в этом на собственном горьком опыте. Все говорили, что Лиша унаследовала мозги от отца, она же в этом сомневалась. Элона Свиток не подарок, но ничуть не глупа.

Все утро из кареты Рожера не доносилось ни музыки, ни сладострастных воплей. Зато там орали. Много. И еще хуже были долгие, мучительные периоды тишины.

Во время привала на завтрак Лиша вышла из кареты достаточно надолго, чтобы помочиться, а в экипаж принесли еду. Она мельком увидела разминавшегося Рожера, но подходить воздержалась, не желала дразнить Сиквах, что топталась рядом.

Красийцы всех каст умолкали при виде Рожера, шептались и показывали пальцами, когда он проходил мимо. Молва о его подвигах разошлась.

К вечеру Лише стало намного лучше. Красийцы, не спросясь, миновали следующее селение и разбили круг из повозок через несколько миль. Лиша обошла лагерь, проверила метки, но красийские круги были прочны. Дозорные шарумы хоронились за метками и убивали всех демонов, которые приближались на расстояние копья. Уонда занималась тем же, разила подземников стрелами и зачищала местность. Тут же подскакивал и Гаред, который добивал их мечеными топором и мачете.

Лиша наблюдала за ним и размышляла над материнскими словами. Гаред и впрямь красив, а Лиша когда-то любила его, пока он не выставился эгоистом и властным хамом.

Но так ли он отличается от других знакомых мужчин? Никто из них ни разу по-настоящему не прислушался к ее нуждам. Чем Гаред хуже Рожера, Марика, Арлена или даже Ахмана?

Ей выделили отдельную палатку с теплым коверным полом и горой подушек вместо постели. Уонда встала на страже за пологом с луком наготове.

По просьбе Лиши девушка принесла ей плошку с ихором, добытым из умерщвленного демона, жидкость ярко светилась под метками. Лиша вооружилась кисточкой из конского волоса, взяла самую простенькую шаль и нарисовала метки заблуждения и замешательства, добавила к ним добытые той ночью, когда Инэвера применила магию, чтобы поймать ее в ловушку своих покоев. Метки, которые властны не только над демонами, но и над людьми.

Они зажглись тусклым светом, когда она набросила шаль на плечи и отвела полог палатки. Уонда застыла, озираясь и прислушиваясь, но отвела взгляд от Лиши – так же подчинялись воле Рожера подземники. Стражница заглянула внутрь и обнаружила подушки и одеяла, которым Лиша придала форму тела. После невнятно буркнула, опустила полог и вернулась на пост.

Невидимая для простого зрения, Лиша пошла через лагерь к палатке Рожера. Шарумы-часовые ее не заметили. Она и сама толком не знала, как поступит. Даже если войдет и ляжет с ним, ей вряд ли хватит выдержки обнаружить себя, как научила мать. А если нет, какой в этом смысл?

Она глубоко вздохнула и решилась, потянулась к пологу. Ее остановил донесшийся изнутри густой бас:

– Мадам, дальше так не годится. Это нехорошо.

– Ты не был против, когда я учила тебя, что и куда пихать, а твой папаша дрых в десяти шагах, – отозвалась Элона. – Почему же теперь вдруг стало нехорошо?

Послышалась возня, и Гаред застонал.

– В последний раз, – обещала Элона. – Чтобы не забывал меня.

– Нас застукают, – ответил тот, но шорох возобновился, и на этот раз застонала она.

– До сих пор не застукали, – выдохнула Элона.

Последовали ритмичные шлепки, и Лишу замутило. Она откинула полог, ворвалась внутрь и распахнула шаль. Элона обхватила Гареда за шею, а он держал ее на весу, задрав до пояса юбки. Его собственные штаны съехали на лодыжки.

– Вот ты и дождалась, – сказала Лиша.

– Ночь! – вскрикнул Гаред и уронил Элону, та вскрикнула, ударившись голым задом о жесткий матерчатый пол палатки.

Лиша уперла руки в боки:

– Каждый раз, когда я думаю, мама, что ниже ты уже не опустишься, тебе удается найти омут поглубже.

– Чья бы мычала… – пробормотала Элона, встала и оправила юбки.

Гаред успел натянуть штаны и теперь пытался затолкать в них полустоячий член. Пустая затея.

– Когда я расскажу папе… – начала Лиша.

– Не расскажешь, – оборвала ее Элона. – Если не потому, что сжалишься над несчастным отцом, то из-за клятвы травницы.

– Травница тут ни при чем.

– Травница всегда при чем, когда на ней фартук! – парировала Элона. – Разве Вруна трепалась о поселковых интрижках? Уверяю тебя, она знала обо всем.

Она скосила глаза к носу.

– К тому же не у меня одной тайны. Что ты делаешь здесь посреди ночи, Лиша?

Лиша глянула на Гареда, но он повернулся спиной и все еще утрамбовывал свой инструмент. Мать подловила ее и поняла это.

– Иди сюда. – Лиша отвела край шали, чтобы набросить ее на плечи Элоны.

Это защитит их по пути к своим палаткам.

Гаред наконец завязал портки и с убитым видом повернулся к обеим.

– Ты снова разочаровал меня, Гаред Лесоруб, – объявила Лиша. – В тот самый миг, когда я начала думать, что ты изменился.

– Я не виноват! – проскулил Гаред, как побитый пес.

– Конечно нет, – резко ответила Элона, нырнула под шаль и повернулась с дочерью к выходу. – Это сударыня Свиток отымела тебя, а ты оказался беспомощным, как райзонская девка перед шарумами.