Джо Аберкромби - Полвойны

Лицо ее хозяина оставалось непроницаемой маской.

– Лишь справедливого.

– На все найдется свой способ, – по-деловому сухо произнесла королева. – Предположим, мы выделим вам сверху десятую часть от десятой части каждого груза…

Исриун опять наклонилась, шепча, шепча, пальцы с обгрызенными ногтями поглаживали наколку на щеке.

– Четыре десятых с десятой части, – мерно прогудел Варослав.

– Четыре десятых так же далеки от справедливости, как и Ройсток от Калейва.

В этот раз Исриун не озаботилась озвучивать свои слова через хозяина, а просто бросила в лицо Лайтлин ответ:

– На поле боя справедливости нет!

Королева сощурилась:

– Так значит, вы приехали биться?

– Мы к битве готовы, – молвила Исриун, презрительно кривя губы.

Пока она шепчет ядом в княжьи уши, с него где сядешь, там и слезешь. Колл припомнил людей с содранной кожей, висельников на калейвских причалах и проглотил слюну. Варослава не раздухарить подначками, не задобрить лизоблюдством, не подколоть хохмами. Здесь сидел муж, дерзнуть на которого никто из прочих мужей не отважится. Человек, чья власть зиждется на слепом страхе.

Лайтлин и Исриун сошлись в единоборстве, схватились умело и люто, ничуть не уступая поединкам на боевой площадке. Без жалости колошматили друг друга мерами и ценами, кололи десятиной и отбивали удары низким процентом. А Варослав спокойно сидел в кресле, накрытый маской – своим бесстрастным и гладким лицом.

Лишь одна возможность брезжила перед Коллом, и он просунул пальцы под сорочку, трогая гирьки. Бедная мать кричала, чтобы он слезал с мачты. Разумеется, на палубе безопасней. Но если ты возжелал изменить мир, то придется брать на себя риск. И не раз.

– Великий княже! – И удивился сам – голос прозвенел легко и чисто, будто у Рин в кузнице. – Не лучше ли вам вернуться в постель, а завершенье дел возложить на вашу служительницу?

Быть может, пережить необъятный ужас сподручнее трусу, нежели храбрецу, ибо он сталкивается со страхом изо дня в день. Колл заставил ноги ступить вперед, заставил губы сложиться в улыбку и простодушно панибратски всплеснул руками.

– Вижу я, что решения за вас принимает племянница короля Атиля. Змея, что источает яд даже в оковах. К чему тратить время и притворяться? В конце-то концов… – и Колл положил одну руку на грудь, а другой указал на Исриун, – …по устоявшемуся обычаю скотник и мясник делят вырезку, не спрашивая, – а теперь вытянул обе руки на королеву Лайтлин и князя Варослава, – у свиней их мнения.

Разлилась неверящая, невероятная тишина. Потом стража Варослава встрепенулась, пришла в движение. Один выругался на языке коневодов. Другой сделал шаг и потянулся к изогнутому мечу. Потом резко, с оттяжечкой, хряснуло – Колючка тыльной стороной ладони заехала Коллу по морде.

Было б здорово заявить, что на пол он упал специально, но, правду говоря, его словно саданули кувалдой. С трудом приподнялся на локте, с саднящей рожей и кружащейся головой – королева Лайтлин, встав над ним, метнула гневное пламя:

– За это ты у меня отведаешь батогов.

Канавчатая ладонь Варослава лениво приподнялась, осаживая воинов, и Колл почувствовал, как моча замерзает в пузыре от его пристального, холодного взгляда. Всего несколько дней назад ученик внушал себе: прекрати считать себя большим умником!

Иным хоть кол на голове теши.

Исриун припала к Варославому уху:

– За это вы обязаны затребовать его шкуру…

Ойкнув, она осеклась, когда князь рывком цепи пригнул ее книзу.

– Больше не объясняй мне мои обязанности. – И он отшвырнул Исриун к двери, а Колючка с пугающей силой схватила за руку Колла и поволокла следом.

– Отлично проделано, – шепнула она. – Я тебя не очень больно?

– Лупишь, как девчонка, – пискнул он, когда она, как мешок, выкинула его в придверную палату и с грохотом захлопнула створки.

– Небось рад по уши, – сердито буркнула Исриун.

Колл медленно сел, ощупал губу, отвел от лица алые пальцы.

– Сильней бы радовался, не разбей в кровь мне рот.

– Хохочи от счастья! – Исриун обнажила зубы, скорее в агонии, нежели в улыбке. – Ведают боги, на твоем месте я заливалась бы смехом. Я была королевской дочкой! Была служителем у самой праматери Вексен! А сейчас… – Она тряхнула плечом, и в ее шею впился ошейник, но, как бы ни напрягались мышцы, цепь не давала выпрямить руку. – На твоем месте я б хохотала надо мной до упаду!

Колл покачал головой, поднимаясь на ноги.

– Не на моем. Я знаю, каково быть рабом. – Он помнил подвал, где держали их с матерью. Ту темноту. Тот запах. Он помнил тяжесть ошейника и что почувствовал, когда отец Ярви приказал его сбить. Позабыть такое непросто. – Прости. Пользы от этого никакой, но я прошу твоего прощения.

Наколотый на лице Исриун конь встрепенулся, когда она проскрипела зубами:

– Я делала лишь то, что нужно. Вставала за тех, кто стоял за меня. Я старалась исполнить свой долг. Я старалась держать слово.

– Я знаю. – Колл поморщился, опустив глаза. Ну какой из него настоящий мужчина? – Но то же самое приходится делать и мне.

Прошло много времени, прежде чем отворились двери, и в приемную ступила королева Лайтлин.

– Вы добились уговора, государыня? – спросил Колл.

– Поскольку яд выдавили из раны. Твоя задумка была тонка и искусна. По-моему, из тебя выйдет превосходный служитель.

На Колла повеяло таким теплом, что скрыть улыбки не получилось. Похвала могущественных хмелит. Он искренне поклонился как можно ниже.

– Вы слишком добры ко мне.

– Не стоит и упоминать, что если ты снова выкинешь подобный фортель, то взаправду отведаешь батогов.

Колл поклонился еще ниже.

– Вы безгранично добры ко мне.

– Оставался последний вопрос, на котором мы с князем все никак не сходились.

Колючка насмешливо посмотрела на Исриун:

– Твоя цена.

– Моя? – пробормотала она с расширенными зрачками.

– Я давала за тебя чудесный красный самоцвет и девку, что ухаживает за моей прической. – Лайтлин пожала плечами. – Но Варослав запросил еще и сотню серебряных гривен.

Лицо Исриун перекосило, зажатое между страхом и непокорством.

– И ты заплатила?

– За такие деньги я куплю хороший корабль с моряками и прочим. Зачем столько платить ради зрелища, как какую-то чернавку топят в помойной яме? Хозяин заждался, и он сегодня не ласков.

– Я вам еще отомщу! – рявкнула Исриун. – Тебе и твоему калеке-сынку! Я поклялась!

И тогда Лайтлин улыбнулась улыбкой ледяной, как крайний север, где не тают снега, и Колл задумался: не беспощаднее ли она Варослава?

– Враги – плата за успех, рабыня. Я наслушалась с тысячу подобных пустых клятв. И до сих пор безмятежно сплю. – Королева щелкнула пальцами. – Идем, Колл.