Джонатан Кэрролл - Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

Это безумие. Весь мир вокруг, похоже, сдвинулся по фазе. «Рикки! Рикки!» Толпа восторженно вопит, визжит и напирает. Даже с учетом всего случившегося за последний час мне требуется несколько секунд, чтобы понять: они пришли сюда ради меня – конкретно меня, а не ради какого-то другого Рикки.

Я и моргнуть не успеваю, как два копа хватают меня под руки и тащат к входу в магазин. Добраться туда не так-то легко, нас плотно окружает толпа.

– Рикки, я тебя обожаю!

– Я твой самый верный поклонник!

– Рикки, подпиши книгу для моей мамочки. Она лежит при смерти!

– Распишись на моей голове, Рикки! Она выбрита специально под твой автограф!

– Рикки, это тебе! – Могучая толстуха на манер таранного форварда прорывается сквозь толпу, неся над головой багровый торт размером больше унитазного сиденья и с завитушечной надписью желтым кремом: «Фан-клуб Рикки Прусека».

– Прочь! – орет один из копов и бьет толстуху по рукам с такой силой, что торт куда-то улетает – я не вижу куда, потому что меня продолжают тащить к дверям.

Внутри магазина толпа еще плотнее, но копы пробиваются и сквозь нее, наконец доставляя меня к столику в глубине зала, на котором лежит стопка книг высотой в милю. Здешняя начальница, блондинка в самом соку, смотрит на меня так, словно ей невтерпеж осуществить со мной на пару все свои сексуальные фантазии.

– Мистер Прусек, это такая честь для всех нас! – Она жмет мою руку, а у самой ладошка такая мягкая и теплая, что хочется свернуться в ней калачиком и сладко вздремнуть.

Но у меня нет времени. В зале толчея и вой, все требуют скорее начинать. Ладно, сажусь я за столик с кипой книг. У меня есть только секунда, чтобы взглянуть на обложку. Там большое цветное фото моей улыбающейся физии и название: «Рикки Прусек. БЕССМЕРТНЫЙ Я».

Сказать по правде, я не большой любитель чтения, а сама мысль о том, чтобы написать книгу, так же далека от меня, как долбаная Антарктика, но что мне прикажете делать? Объявить, что я совсем не тот Рик? Боюсь, это уже не прокатит.

Мне суют в руку черный жирный маркер – и пошла кутерьма.

– Вы не могли бы написать «Для Лео Шпехта», сэр? По-немецки «шпехт» значит «дятел», вы в курсе?

Я гляжу на него:

– Взаправду, что ли?

Пишу «Задолбись, Лео. С любовью, Рикки» поперек своего фото и протягиваю ему. Он изумляется:

– Ого, автограф прямо на обложке! Как оригинально!

– Будьте добры, напишите: «Диане с любовью».

– А мне, пожалуйста, такой текст: «Дорогому другу Эду. Я навсегда запомню твой коричный тост».

– Чего? С каких шишей мне это писать? Что за хренячий тост? Да я тебя знать не знаю!

Чудила Эд, похоже, вот-вот зарыдает. И начинает униженно передо мной извиняться, вы представляете?

Так оно тянется и тянется, рука уже дрожит от усталости. Люди приносят по десятку книг, хотя разрешено не больше двух с носа. Сексапильная блондинка стоит рядом с моим столом и буравит почитателей ястребиным взглядом. Время от времени она спрашивает, не хочу ли я перекусить, не мучит ли меня жажда. Что я действительно хочу, так это сигарету, но курить здесь наверняка запрещается, и я не говорю ей ничего.

Я начинаю уже реально выдыхаться, когда перед столиком возникает та самая толстуха, что пыталась всучить мне торт. Выглядит она так, словно явилась прямиком из стивен-кинговского кошмара. Теперь я вижу, куда делся выбитый копом торт с багровой глазурью и шоколадной начинкой – он размазался по всему ее обширному фасаду. Слипшиеся волосы стоят дыбом, как будто она совала голову в сушильную машину, и дополняется это таким свирепым взглядом, что у меня сердце уходит в пятки. Она держит экземпляр моей книги, также вымазанный в торте.

– Я три дня ждала этой минуты. Вы должны подписать для меня книгу!

– Нет проблем. Что вам написать?

Но она крепко прижимает книгу к груди, как будто боясь, что я ее украду.

– Ну хорошо, я…

– Книгу для МЕНЯ! – вопит она так громко, что все в этом чертовом магазине замирают на месте.

Я не успеваю опомниться, как она отшвыривает в сторону стол. Копы пытаются ее перехватить, но слишком поздно – она уже сцапала меня за грудки.

– Ты должен подписать это для меня, для Виолетты! Ты обязан…

Копы налетают сзади и пытаются пригнуть ее к полу, но завалить такую махину непросто; к тому же она не отпускает мою рубашку, а я ничего не могу сделать при такой разнице в весовых категориях.

Хотя нет, не совсем так. Поначалу и я впрямь ничего не могу с перепугу, но, когда она притягивает меня к себе, явно готовясь чмокнуть взасос, я наношу короткий хук левой, и башка у нее гудит, как медный котел, уж поверьте. А потом магазинная блондинка хватает со стола увесистый такой степлер, размахивается и – хрясь! – вырубает багровое чудище.

– С меня хватит! Это перебор! Выхожу из игры! – кричу я и шпарю к дверям.

Зал все так же забит людьми, но они меня пропускают, хоть и не без воплей, визгов и цепляний за одежду. Рикки-и-и-и!

К счастью, лимузин стоит у самого входа, заведенный и с открытой дверцей. Я ныряю внутрь, захлопываюсь, и мы катим прочь. Гляжу назад – там все машут руками мне вслед, боже правый!

– Что это было? – спрашиваю я.

Шофер качает головой:

– Ужасно. Ужасно. Они обещали, что служба безопасности сработает на высшем уровне. Просто безобразие!

Я хочу что-то добавить, но в этот миг замечаю на полу салона свою двухдолларовую шляпу. Это наводит меня на новую мысль, и я спрашиваю черного парня:

– Скажи, кто я такой?

– Вы мистер Прусек.

– Да, это так. Но КТО я? В смысле, почему я знаменит?

– Почему вы знамениты?

– Вот именно, почему? Слушай, что я тебе скажу. Этим утром я заглянул в магазинчик, чтобы купить шляпу, а когда вышел на улицу, моя подружка исчезла, но зато меня ждал этот лимузин и в придачу какие-то чокнутые девки. Потом ты привез меня в это место, и меня чуть не затрахала книжкой бесноватая шоколадная тетка. Так что спрашиваю еще раз: почему я вдруг стал таким популярным? Что я такого сделал?

Он опять улыбается, но уже не так широко, как прежде, и я вижу, что он озадачился. Может, он решил, что я затеваю розыгрыш или что-то типа проверки на вшивость. Но по его глазам в зеркале видно, что парень начинает реально нервничать.

– Я серьезно. Что я сделал? Никаких книг я сроду не писал, это уж точно. Тогда чем еще я прославился?

– Я не уверен, что понял вопрос, сэр. Все знают, почему вы знамениты. Вы…

БАМ! Он влетает в затормозивший на светофоре желтый грузовик – судя по эмблеме, взятый напрокат в фирме «Райдер». Из кабины грузовика выскакивают два черных брата общим весом десять тысяч фунтов разъяренного мяса. Но это еще не все – на обоих майки с лозунгами, из которых ясно, что они люто ненавидят каждого белого человека на этой планете. Тот, что покрупнее, в майке «Марш миллиона черных», сжимает в лапище серебристую бейсбольную биту.