Array Антология - Смертельно опасны

Дэггон улыбнулся Тишине, когда она проходила мимо по пути на кухню. На этот раз она не стала одаривать его мрачным взглядом. «Да, ты определенно ей нравишься», – подумал Дэггон.

– Однако? – проскрипел Серьезный.

– Ну… – начал Дэггон. – Могу тебе кое-что рассказать о том, как Белый Лис захватывает людей, но ты же видишь – у меня практически закончилось пиво. Какая досада. Думаю, тебе будет интересно узнать, как Белый Лис поймал Миротворца Хапшира. Замечательная история.

Серьезный хрипло позвал хозяйку и попросил принести еще одно пиво, но она ушла на кухню и не услышала его. Дэггон нахмурился, но Серьезный положил монету на край стола, показывая, что закажет выпивку, как только появится Тишина или ее дочь. Этого было достаточно.

Дэггон улыбнулся про себя и начал рассказ.

Тишина Монтейн закрыла дверь, ведущую в зал, повернулась и прижалась к ней спиной. Она пыталась унять отчаянное сердцебиение, делая медленные и глубокие вдохи и выдохи. Неужели она себя выдала? Поняли ли они, что она их узнала?

Вильям Энн прошла мимо, вытирая руки о передник.

– Мама? – спросила она, останавливаясь рядом. – Мама, тебе…

– Принеси книгу. Быстро, дитя!

Вильям Энн побледнела и поспешно скрылась в кладовой. Тишина вцепилась в передник, чтобы успокоиться, и подошла к дочери, когда та вышла из кладовой с толстой кожаной сумкой. Ее покрывал толстый слой белой муки.

Тишина поставила сумку на высокую кухонную стойку и открыла. Там лежали листы бумаги, толстая стопка, с портретами на большинстве. Пока Тишина их перебирала, Вильям Энн отошла, чтобы посмотреть через глазок в зал.

Несколько мгновений только шелест листов нарушал тишину, да еще стук сердца хозяйки таверны.

– Человек с длинной шеей, верно? – спросила Вильям Энн. – Я помню его лицо с плаката и обещание награды.

– Это всего лишь Плач Уинбери, жалкий конокрад. Он едва ли стоит двух мер серебра.

– Тогда кто? Человек в шляпе, который сидит в дальнем углу?

Тишина покачала головой, найдя нужные листы в самом конце стопки, и просмотрела рисунки.

«Владыка Небесный, – подумала она. – Даже не знаю, хочу ли я, чтобы это оказались они».

Дрожь в руках наконец прекратилась.

Вильям Энн поспешно подошла к матери и, вытянув шею, посмотрела через ее плечо на листы. В свои четырнадцать она вымахала уже выше Тишины. Большое дело – ребенок тебя перерос! И, хотя Вильям Энн жаловалась, что она слишком высокая и ужасно неуклюжая, не вызывало сомнений, что скоро она станет настоящей красавицей с великолепной фигурой. Девочка пошла в отца.

– Владыка Небесный , – выдохнула Вильям Энн и поднесла руку ко рту. – Ты думаешь…

– Честертон Дивайд, – сказала Тишина. – Форма подбородка, взгляд… они остались теми же. – Приплыл прямо к нам в руки, да еще четверых своих людей с собой привел.

Награда за пятерых преступников позволит ей оплатить все припасы на год вперед. Или даже на два.

Взгляд Тишины переместился к словам, напечатанным под рисунками большими жирными буквами.

Очень опасны. Разыскиваются за убийство, изнасилование, вымогательство.И еще: За заказное убийство.

Тишину всегда интересовало, собирался ли Честертон и его люди убить губернатора самого могущественного города на континенте, или произошел несчастный случай. Обычное ограбление пошло наперекосяк. Честертон, разумеется, понимал, что натворил. До того случая он был обычным – хоть и успешным – грабителем с большой дороги.

Теперь же стал куда более опасной птицей чем обычный преступник. Честертон прекрасно знал, что если его поймают, пощады не будет. Из Последнего Порта пришла бумага, в которой его называли мятежником, страшной угрозой для всеобщего благополучия и психопатом.

У Честертона не осталось причин сдерживаться, и он делал что хотел.

«О, Владыка Небесный , – думала Тишина, глядя на длинный список преступлений, перечисленных на следующий странице.

За спиной у нее Вильям Энн что-то бормотала себе под нос.

– Он там? – спросила девочка. – Но где именно?

– Купцы, – ответила Тишина.

– Что ? – Вильям Энн бросилась к глазку. Дерево вокруг – впрочем, как и во всей кухне – было так сильно выскоблено, что стало белым. Себруки опять занималась уборкой.

– Я не вижу, – сказала Вильям Энн.

– Посмотри внимательнее. – Тишина и сама не сразу поняла, кто к ним зашел, хотя каждый вечер немало времени проводила с книгой, запоминая лица.

Через несколько мгновений Вильям Энн ахнула и снова поднесла руку ко рту.

– Ужасно глупо с его стороны. Почему он держится так свободно? Даже с учетом маскировки.

– Все запомнят очередную группу глупцов из форта, которые думают, будто могут спокойно пройти по Лесу. Очень умная маскировка. Когда через несколько дней они исчезнут с дорог – к тому же большинству людей на них наплевать, – все решат, что купцов забрали Тени. Ко всему прочему, Честертон сможет путешествовать быстро, не скрываясь, останавливаться на постоялых дворах и узнавать новости.

Возможно, именно таким способом Честертон выбирает свою следующую жертву. Быть может, они уже бывали на ее постоялом дворе? От этой мысли все у нее внутри сжалось. Тишина множество раз кормила преступников; некоторые приходили к ней регулярно. В Лесу практически все люди были преступниками, хотя бы потому, что не платили налогов, от которых не могли отвертеться жители форта.

Но Честертон и его люди – совсем другой коленкор, и ей не требовалось перечитывать список их преступлений, чтобы узнать, на что они способны.

– Где Себруки? – спросила Тишина.

Вильям Энн встряхнулась, словно выходя из оцепенения.

– Кормит свиней. Тени! Ты ведь не думаешь, что они ее узнали?

– Нет, – сказала Тишина. – Меня тревожит, что она их узнает.

Восьмилетняя Себруки была поразительно – пугающе – наблюдательна.

Тишина закрыла книгу наград и провела пальцами по кожаной обложке.

– Мы их убьем, да? – спросила Вильям Энн.

– Да.

– Сколько за них дадут?

– Иногда, дитя, дело не в том, сколько человек стоит.

Тишина почувствовала отголоски лжи в своем голосе. С тех пор как подорожало серебро в Бастион-Хилл и Последнем Порту, для них наступили тяжелые времена.

Иногда дело и правда не в том, сколько человек стоит. Но не сейчас.

– Схожу за ядом, – сказала Вильям Энн, отходя от глазка и пересекая комнату.

– Что-нибудь легкое, дитя, – предупредила Тишина. – Это опасные люди. Они заметят, если что-то пойдет не так.

– Я не дура, мама! – возмутилась Вильям Энн. – Они не почувствуют болотную траву в пиве.

– Половину дозы. Не хочу, чтобы они попа´дали прямо за столами.

Вильям Энн кивнула и отправилась в кладовую, где закрыла за собой дверь и начала снимать половицы, чтобы добраться до яда. От болотной травы у человека мутится в глазах и начинает кружиться голова, но она не убивает.