Array Антология - Смертельно опасны

– Мы собрались здесь, чтобы принять решение по делу сексуального насилия, совершенного над Дебби Мейджер вчера Уильямом Робертом Пирсом, известным нам под именем Билли Пирс Маккензи, который отрицает, что принимал имя клана Маккензи.

Она нахмурилась и сделала жест рукой, чтобы дергающемуся Билли больше не наносили ударов.

– В должном месте вам дадут время высказаться.

Он потряс головой, не сводя с нее глаз, полных гнева и отчаяния, она, в свою очередь, поджала губы и покачала головой, указывая на застывшую в жесте руку. Он сдался, но смотрел по-прежнему сердито.

– Во‑первых, я хочу обратиться к более важному делу. Имеем ли мы право судить, выносить приговоры и приводить их в исполнение, если речь идет о членах нашего сообщества и тех, кто живет на наших землях? Более года мы поспешно шли от инцидента к инциденту, по ходу придавая должную форму этой проблеме…

Внезапный смех прервал ее речь. В этом часто обвиняли виккан до Перемены: они придумывают свои ритуалы по ходу.

– Но любой справедливый закон основывается на необходимости, и на прецедентах, и на воле людей. В нем не слишком много от юридической системы, которая служила нуждам сложного городского общества, где сотни миллионов были достаточно обеспечены для того, чтобы тратить время на медленное и тщательное изучение доказательств обвинения и защиты. Мы больше не живем в старом мире городов и бюрократии. Мы живем в маленьких закрытых поселениях, где вопрос вины зачастую решается просто, и у нас нет нужды в сложной технике криминалистики, которая использовалась прежде, чтобы установить критерии «вне всяких сомнений».

Она взглянула в гневные глаза Билли:

– Так мы поступали и так будем поступать в будущем, пока не возникнет необходимость в чем-то ином. Наши методы, их успешность или недостатки обсуждались и рассматривались мной совместно с моими советниками. Мы изучили последние семнадцать месяцев работы и диспутов в Дунах, чтобы свести результаты в единую систему, в кодекс.

Она жестом указала на книгу под ладонью Эйлир.

– Клан Маккензи – сообщество независимых поселений, которые просили членства в клане и получили его, и все это делалось для того, чтобы мы могли поддерживать и защищать друг друга в мире, где никто не может выжить сам по себе, будь то человек или семья. Это значит, что мы осознали необходимость жить вместе и жить достойно. И это получилось. Мы живы, в то время как миллионы… сотни миллионов… и, я думаю, миллиарды… погибли.

Негромкий шепот прокатился по толпе собравшихся, когда она осматривалась вокруг, глядя людям в глаза. Именно поэтому столь многие присоединились к группе, основанной ею с несколькими друзьями и членами ковенов в ее деревенском убежище, и далее всё собралось и сложилось своим чередом. Это было именно то, что она имела в виду в самый первый день, когда сказала им…

– Мы будем Кланом, как было в старину, если хотим выжить.

Низкий одобрительный гул прокатился под навесом при этих словах; эта фраза уже стала фольклором. Возможно, внешние атрибуты такого выбора были не всегда обязательны, но они явились побочным результатом идей и времяпрепровождения группы еще до Перемены… и как целое, оно сработало, и никто не собирался с этим спорить. И менее всего она сама.

Она продолжила:

– Salus populi suprema lex: добро народа есть величайший закон. Если человек живет в Дуне, входящем в Клан, он является членом этого Дуна и субъектом правил, выгод и обязательств группы. Никто никого не удерживает в нем силой, но уж если человек остается, то живет по условиям, принятым группой. Это включает в себя работу, взаимную защиту и обязательство уважать остальных. Оллам и Оенах Дуна имеют все права судить проступки, совершенные на их территориях, их людьми или по отношению к их людям.

Кто избирает Оллам? Народ Дуна. Дун Карсон возглавлялся Джоном и Шерон Маккензи вплоть до гибели Джона в битве с людьми Регента, когда в прошлом году они пытались захватить Саттердаун. Сейчас Оллам возглавляется пятью людьми. Они коллегиально решили, чтобы Главный Оллам Клана утвердил приговор по этому делу и чтобы свидетелями тому было как можно больше трезвомыслящих и достойных доверия людей из других Дунов. С этой целью мы сегодня и собрались.

Еще двое людей стенографировали ее слова. Джунипер говорила размеренно, чтобы ее собственной дочери-стенографистке легче было читать по губам.

– Сначала я выслушаю Дебби Мейджер, также живущую в Дуне Карсона, но не принявшую фамилию Маккензи.

Она видела, как глаза оскорбленной женщины фокусируются на ней, словно ее выпустили из какой-то тюрьмы, одновременно бывшей и защитой, и убежищем. В нынешние времена все выглядели худощавыми, жилистыми и обветренными, но в ее лице проглядывали мягкость и боль; ее каштановые волосы были повязаны платком. Она заколебалась на минуту, но затем поднялась, повинуясь жесту Джунипер, и вышла вперед. Джунипер видела, как женщина сглотнула слюну и сжала зубы. Она повторила тот же жест, и Дебби нахмурилась, вздрогнула и повернулась к членам Дуна.

– Меня зовут Дебби Мейджер. Я живу с вами в Дуне Карсона с тех пор… с тех пор, как люди Регента похитили нас из Лебанона, и я, э‑э, сбежала. Я не приняла членство в Клане и его фамилию. Я жду, что мой муж Марк все-таки вернется. Вы все знаете, что проезжающие странники искали вестей о людях, похищенных в Лебаноне, но узнали они не слишком много. Я… я делала все, чтобы не отделять себя от группы и быть полезной. Это было нелегко. Я училась, и училась, и училась – более года. И из независимого компетентного гражданина превратилась в зависимого тупого члена сельхозобщины.

Волна прошла по рядам членов Дуна Карсона, и вперед выступила Ребекка с зеленой ветвью в руках.

– Я узнаю Ребекку Карсон. – Джунипер улыбнулась Дебби и подняла руку, жестом прося ее на время умолкнуть.

– Дебби – хорошая усердная работница, которая переживает скорбь потери мужа и семьи, бывших на Восточном побережье. Мы все любим и поддерживаем ее.

Джунипер заколебалась, подавляя гнев: поддержки явно в чем-то не хватило. Она ведь уже сказала, что они должны быть Кланом, а это и значит защищать и поддерживать друг друга.

Нет, это нужно будет сказать, но позже. Пусть Дебби закончит.

Она подняла глаза. Пирс сгорбился, но пытался выглядеть настолько независимо, насколько способен на это человек с кляпом во рту и под охраной Сэма Эйлуорда. Он повернул голову, поймал взгляд Дебби и пошевелил губами, несильно но отчетливо.

Джунипер указала на него пальцем. Сэм Эйлуорд изо всех сил старался не улыбнуться.

Хлоп!

Рука Сэма хлестнула Пирса по лицу с таким звуком, какой издает выделанная кожа, когда ею бьют по доске, и со скоростью, обманчивой из-за кажущейся ненамеренности, случайности движения. Голова Пирса развернулась, и он зашатался. На губах и носу показалась кровь, глаза широко раскрылись от шока.