Гильермо дель Торо - Штамм. Закат

Вся правая сторона улицы бешено полыхала огнем – за исключением ломбарда на углу. Его большие витрины были разбиты; защитную решетку кто-то отодрал от стены, и она, скрученная винтом, лежала на тротуаре.

Во всем остальном городе царила тишина, какая бывает лишь холодным рождественским утром, но квартал, где стоял ломбард, – на пересечении авеню и Сто восемнадцатой улицы – в этот темный дневной час кишел вампирами, осаждающими дом Сетракяна.

«Они пришли сюда за стариком», – понял Гус.

По квартире над ломбардом разгуливал Габриэль Боливар, методично обходя все комнаты. Вместо картин на стенах висели зеркала с серебряной амальгамой, словно какое-то странное заклинание превратило произведения искусства в обыкновенное стекло. Размытое отражение бывшего рок-идола вместе с ним перемещалось из комнаты в комнату в поисках старого Сетракяна и его сообщников.

Боливар остановился посреди комнаты, куда ранее пыталась проникнуть мать мальчишки. Оконный проем за железной клеткой был заколочен досками.

Никого.

Похоже, они все-таки ускользнули. Боливару очень хотелось явиться сюда в компании матери мальчишки. Ее кровная связь с сыном могла бы сослужить хорошую службу. Однако Владыка поручил это дело Боливару, и да будет такова воля его.

Вместо Келли работа ищеек выпала на долю «щупалец» – новообращенных слепых детей. Боливар вошел в кухню и увидел там одного из них – мальчика с огромными, сплошняком черными глазищами, который, припав на четвереньках к полу, «выглядывал» из окна на улицу, используя свое сверхчувственное восприятие.

В подвале? – спросил Боливар.

Никого , – ответил мальчик.

Однако Боливар должен был удостовериться, что в подвале никого нет, он прошел мимо мальчика к лестнице. Оседлав перила и помогая себе руками и босыми ногами, Боливар съехал по винтовой лестнице сначала на первый этаж, где уже собрались остальные «щупальца», вернувшиеся в ломбард, затем проскользил дальше и оказался в подвале – прямо перед закрытой дверью.

Воинство Боливара, ответившее на его телепатический приказ, было уже там. Несколько вампиров – могучих тварей с удлинившимися и раздавшимися вширь руками – набросились на запертую дверь. Впившись в солидную, на металлических болтах раму твердокаменными ногтями средних пальцев, превратившимися в жуткие когти, они продырявили дерево, а затем, найдя точки опоры и объединив усилия, вырвали дверь вместе с рамой.

Несколько вампиров, первыми влетевших в комнату, привели в действие ловушку – мгновенно включились ультрафиолетовые лампы, окружавшие вход с обратной стороны. Мощные электрические индиговые лучи испепелили перенасыщенные вирусами тела, и вампиры, испустив страшный визг, просто рассеялись в воздухе облачками праха. Остальные, отброшенные светом, прижались к винтовой лестнице, закрывая ладонями глаза. Что там, за дверным проемом, они были не в силах разглядеть.

Боливар первым рванул по лестнице, хватаясь руками за перила и буквально вытаскивая себя наверх, – только так он избежал давки и толкотни. По его мнению, старик все еще мог оставаться где-то внутри.

Нужно просто найти другой вход в подвал.

Оказавшись в комнате наверху, он заметил, что «щупальца», которые сидели на полу, повернув лица к разбитым окнам, подобрались и стали напряженно «вглядываться» в улицу перед домом, словно пойнтеры, почуявшие след. Главная среди них – девочка в грязных трусиках и майке – зарычала и выпрыгнула на улицу сквозь иззубренные осколки стекла.

…Маленькая девочка неслась прямо на Анхеля. Она скакала вприпрыжку на четвереньках с грацией резвого олененка. Старый рестлер попятился, не имея ни малейшего желания связываться с малолеткой, но девочка уже наметила себе цель – самую большую из всех – и исполнилась решимости завалить гиганта. Оттолкнувшись от мостовой, она взвилась в воздух – огромные черные глаза, разинутый до отказа рот, – и Анхель тут же включил борцовский режим: в эту секунду ребенок стал для него не более чем очередным противником, прыгающим на чемпиона от верхней стойки. Рестлер послал ей свой фирменный «поцелуй Ангела». Мощный удар раскрытой ладонью настиг маленькую вампиршу в верхней точке прыжка. Раздался звучный шлепок, после чего гибкое тельце улетело на добрый десяток метров и рухнуло на мостовую.

Осознав содеянное, Анхель содрогнулся от отвращения к самому себе. Одним из величайших огорчений его жизни было то, что он так и не узнал никого из детей, которых когда-то прижил. Эта девочка – вампирша, все верно, но выглядела она просто как маленький человечек – к тому же совсем еще ребенок! – и Анхель в доброте душевной направился к ней, протягивая ничем не защищенную руку. Девочка повернулась к нему и зашипела. Ее слепые глаза были как два черных птичьих яйца. Изо рта девочки выметнулось жало – не более метра в длину, значительно короче, чем у взрослых вампиров. Кончик жала мелькнул перед глазами старого рестлера, словно хвост самого дьявола, и Анхель оцепенел.

Гус мгновенно прикончил маленькую вампиршу одним размашистым ударом меча – лезвие чиркнуло по мостовой, выбив искры.

Это убийство привело остальных вампиров в неистовство, и они бросились в атаку. Началась зверская битва. Численное превосходство тварей над Гусом и «сапфирами» было велико: сначала три к одному, а затем, когда вампы хлынули на улицу из ломбарда и повалили из подвалов соседних горящих зданий, – даже четыре к одному. Либо тварей телепатически позвали на бой, либо же для них просто прозвонил колокольчик к обеду. Стоило уничтожить одного вампира, как на его месте тут же появлялись два новых.

Вдруг рядом с Гусом прогрохотал выстрел из дробовика, и вампира-мародера, нацелившегося на него, картечь рассекла пополам. Повернувшись, Гус увидел господина Квинлана, главного егеря Патриархов: он с армейским хладнокровием снайперски укладывал обезумевших тварей одну за другой. Должно быть, господин Квинлан вылез откуда-то снизу, как и все остальные. Если только он не следовал все время по пятам Гуса и «сапфиров», прикрывая их из подземных ходов.

Только в это мгновение Гус заметил странную вещь – наверное, потому, что все его чувства были взвинчены адреналином драки: под поверхностью полупрозрачной кожи Квинлана не блуждали кровяные черви – их там попросту не было, ни одного. Все древние, включая прочих охотников, буквально кишели червями, и тем не менее плоть Квинлана, переливчатая, едва ли не радужная, оставалась спокойной и гладкой, как корочка пудинга.

Битва между тем продолжалась, и это открытие, впопыхах сделанное Гусом, быстро затерялось в его сознании. Убийственная пальба господина Квинлана немного расчистила пространство, которого так не хватало бойцам; теперь «сапфирам» не грозило окружение, и они сумели переместиться, ни на секунду не прекращая сражение, с середины улицы к дверям ломбарда. Слепые дети спокойно выжидали, сидя поодаль на четвереньках, – они походили на волчат, готовых прикончить ослабевшего оленя, едва он свалится на землю. Господин Квинлан послал в их сторону заряд дроби и тут же перезарядил ружье – слепые твари с пронзительным визгом бросились врассыпную.