Энн Райс - Волки на переломе зимы

Затем он проводил всю компанию в большой зал и, сложив с деланой скромностью руки на груди, выслушивал похвалы.

Все было закончено – или, по крайней мере, так им казалось – уже ко времени их отъезда, но сейчас было видно, как много мелких и крупных усовершенствований внес Феликс за минувшие сутки.

– На всех каминах стоят свечи из чистейшего воска восковницы, – сообщил Феликс, – и, конечно, падуб. Обратите внимание на падуб.

Действительно, падуб был повсюду, его темно-зеленые блестящие листья и ярко-красные ягоды бросались в глаза во всех гирляндах на каминах, дверях и окнах.

Что же до огромной главной ели, которая была великолепна еще вчера, то на ней прибавилось множество мелких золотых украшений, в основном орехов и инжира, а также целое созвездие золотых ангелов.

Справа от двери возвышались громадные резные напольные часы немецкой работы, которым предстояло, по словам Феликса, «дать сигнал к новогоднему празднику».

В столовой огромный стол был покрыт баттенбергскими кружевами, а поверх скатерти, словно на сервировочной тумбе, были разложены серебряные подносы и массивные серебряные же столовые приборы. В углу расположился длинный бар с потрясающим воображение набором редких вин и крепких напитков, а на свободном месте расставили круглые столики с пузатыми кофейниками и горками фарфоровых чашек и блюдец.

В концах длинного стола возвышались стопки фарфоровых тарелок с десятью по меньшей мере различными рисунками, а рядом были разложены серебряные вилки. Феликс сказал, что повара будут подавать индейку и ветчину порезанными на мелкие ломтики, так как некоторым гостям волей-неволей придется держать тарелки на коленях, а он хотел бы, чтобы всем было удобно есть.

Ройбен был в хорошем настроении. Правда, было досадно, что тут нет Лауры, и продолжала грызть тревога за Марчент. Но, если судить по веселому возбуждению Феликса, возможно, за Марчент можно было и не тревожиться.

И все же мысли о присутствующей здесь Марчент или о покинувшей эти места Марчент в равной степени продолжали вселять страх в сердце Ройбена. Но признаваться в этом ему совершенно не хотелось.

Поужинали они в кухне, тесно рассевшись вокруг прямоугольного стола, стоявшего у окна. Лиза раскладывала по тарелкам острое мясное жаркое, Жан-Пьер – пикантный зеленый салат, вино же и прочие напитки мужчины наливали себе сами. Стюарт, прежде чем взяться за жаркое, умял половину французского батона.

– Насчет кухни – не беспокойтесь, – сказал Феликс. – Ее потом приведут в порядок, как и все остальное. И гирлянды над головами пусть вас тоже не смущают. Мы можем сорвать их, как только разойдутся гости.

– Мне это, в общем-то, нравится, – сознался Стюарт, с довольно-таки ошалелым видом разглядывая бумажные узоры, наклеенные на оконное стекло, и множество свечей на буфете. – Очень жаль, что Рождество бывает только раз в году.

– О, весной будут другие праздники, – ответил Феликс. – А сейчас нам всем необходимо отдохнуть. Завтра мы все должны к десяти утра приехать в деревню на ярмарку. Конечно, у нас будут и перерывы – мы же не обязаны находиться там весь день. Вернее, мне-то придется быть там именно весь день; и хорошо бы, чтоб Ройбен был со мною.

Ройбен согласился, не раздумывая. Он радостно улыбался и думал про себя, кто же из его гостей первым поинтересуется, сколько стоил весь этот праздник и кто за него платил. Возможно, Селеста, но не исключено, что она не решится задать такой вопрос.

А сейчас его задал Стюарт.

Феликс, похоже, не хотел обсуждать эту тему, так что на вопрос ответил Сергей:

– Такого рода прием – это подарок для всех, кто на нем будет. Сам увидишь и поймешь. Такие вещи нельзя мерить долларами и центами. Это событие, о котором люди будут вспоминать годы и годы. Нечто бесценное.

– Это так, но кое-что бесценное получим и мы, – сказал Феликс, – оттого, что они придут, что они примут участие во всем этом. Сами подумайте: разве без них хоть что-нибудь могло бы получиться?

– Совершенно верно, – кивнул Сергей и, поглядев на Стюарта, очень мрачно произнес хрипловатым баритоном: – В мое время мы на Солнцеворот, естественно, ели пленников из соседних племен, но, перед тем как жарить, мы совершенно безболезненно убивали всех.

Феликс громко расхохотался и не сразу остановился.

– О, как же! – не задумавшись и на долю секунды, отозвался Стюарт. – Сами отлично знаете, что вы росли на ферме в Западной Вирджинии. Разве что удалось немного поработать в угольной шахте. Ну, я же не виню вас за это, просто говорю, и все.

Сергей тоже захохотал и покачал головой.

Маргон и Феликс украдкой переглянулись, но ничего не сказали.

После ужина Ройбен и Феликс вместе направились на второй этаж.

– Обязательно скажи мне, если увидишь ее, – сказал Феликс. – Правда, я сомневаюсь, что это случится. Мне кажется, что Элтрам и его компания справились со своим делом.

– Элтрам что-то сообщил вам?

– В общих чертах. Надеюсь, что этой ночью ты будешь спать спокойно. Очень хорошо, что ты согласился поехать со мною завтра, – ты как-никак хозяин имения, и всем очень захочется тебя увидеть. Завтра предстоит трудный день, и вечер тоже, но такие вещи действительно случаются только раз в году, и то, что будет, должно всем понравиться.

– Думаю, что мне тоже понравится, – ответил Ройбен. – Но как быть с Лаурой?

– Ну, завтра она некоторое время побудет с нами в деревне… а потом, конечно, на рождественском приеме. Собственно, больше я ничего не знаю. Ройбен, мы должны позволить ей поступать так, как она сочтет нужным. Именно этим Тибо и занят – позволяет ей решать, что к чему.

– Да, сэр, – ответил, улыбнувшись, Ройбен и, быстро расцеловав Феликса – по-европейски, в обе щеки, – отправился к себе.

Он уснул сразу, как только коснулся головой подушки.

Утро оказалось пасмурным, но дождя не было. Воздух был пропитан сыростью, и казалось, что серое небо в любой момент может разразиться ливнем, но к десяти часам этого так и не произошло.

Ройбен прекрасно выспался. Призрак Марчент не тревожил его; да что там, он даже снов не видел. И в девять часов он бодро сбежал вниз, чтобы наскоро позавтракать.

К дому уже подъехало несколько больших грузовиков-рефрижераторов, в кухне и на заднем дворе суетились грузчики, расставлявшие переносные жаровни, холодильники для льда и много всякой другой всячины, а подростки, которым предстояло выполнять роль экскурсоводов по дому, проходили последний строгий инструктаж у Лизы.

Все Почтенные джентльмены, одетые в строгие темные костюмы, уже были готовы. В половине десятого Феликс, Ройбен, Стюарт и Маргон отправились в «деревню», а Тибо, Сергей и Фрэнк остались дома следить за последними приготовлениями к приему.