Джеймс Херберт - Проклятие замка Комрек

– Тогда скажите мне, – обратился здоровяк к доктору Сингху, – каковы успехи доктора Уайетт с Малышом?

Все за столом переключили внимание на психиатра, сами интересуясь, что он скажет. Его ответ был честным и бесстрашным.

– Думаю, все мы знаем, что никакого неоспоримого улучшения в его сознании или физическом состоянии никогда не наступит. Дельфина делает все возможное, и я думаю, что у него к ней сформировалась очень сильная привязанность, но – уверен, доктор Причард со мной согласится – возможен лишь один исход. Которого мы вправе ждать. Это может занять годы, а может произойти завтра.

Доктор Причард, ловко отделяя жирное белое мясо морского окуня от костей, молча кивнул в знак согласия.

– Доктор Уайетт – это достояние Комрека, сэр Виктор, – заверил доктор Сингх. – К своим пациентам она относится с огромной симпатией и сочувствием. Мне, например, очень не хотелось бы ее потерять.

– Мне тоже, – согласился Причард с полным ртом сочного мяса. – Ее было бы очень трудно заменить. Особенно в плане ее отношений с Малышом.

– Я и не думал об ее замене, – раздраженно сказал Хельстрем. – Меня просто беспокоит здоровье ее специального подопечного. Сколько ему сейчас? Он, конечно, уже не малыш.

– Ему под тридцать, – ответил доктор Сингх. – Строго говоря, я полагаю, мы не должны больше говорить о нем как о Малыше. Хотя он пробыл здесь так долго…

– Зачем кому-либо за пределами Комрека узнавать о его смерти? – бездушно сказала Рейчел Кранц.

Сэр Виктор Хельстрем посмотрел на нее с презрением.

– Потому что каждый год мы должны предоставлять доказательства его жизни, как делаем это в отношении всех наших гостей в Комреке. Покровители наших гостей могут быть благожелательны или расчетливы, но они ни в коем случае не глупы. Если финансовая договоренность гостя не обеспечивается за счет его собственных средств, то каждый год в оговоренное время мы должны представить его благодетелю изображение нашего подопечного с газетой этого дня в руках, чтобы четко были видны дата и заголовок, так поступают похитители с жертвами ради выкупа. Даже если в этот день гость не особенно здоров, установленная дата является обязательной. Но из-за этого, конечно, мы так хорошо ухаживаем за нашими гостями и следим за их здоровьем, как только возможно. Вот поэтому, медсестра Кранц, я нахожу ваше предложение чрезвычайно глупым и лишенным вашей обычной проницательности.

Кранц вспыхнула.

– Простите, сэр Виктор, – покаянно сказала она. – Я согласна, говорить такое было верхом идиотизма.

– Тогда чтоб больше мы ничего подобного не слышали. – В тоне Хельстрема не было и намека на прощение. – Похоже, Эшу придется очень усердно поработать, чтобы получить сегодня результаты. С другой стороны, откуда нам знать, что чертовы призраки еще не исчезли? Ведь они начали появляться сравнительно недавно; так же быстро они могли бы и исчезнуть.

Доктор Причард оторвал взгляд от своей тарелки и промокнул губы льняной салфеткой.

Доктор Сингх уставился через стол на своего работодателя. Взгляд старшей медсестры Кранц рассеянно блуждал по залу. Начальник службы безопасности Бэббидж продолжал поглощать рулет из филе ягненка и овощи.

И поэтому говорить пришлось кроткому генеральному менеджеру Эндрю Дерриману, который едва прикоснулся к своей жареной утке.

– С-сэр Виктор. Разве вы не ч-чувствуете? Это… это… – Его тихие, почти шепотом сказанные слова прервались, когда он оглядел комнату, как будто ища что-то материальное, на что он смог бы указать. Другие за столом тоже стали рыскать глазами по залу, но все они искали что-то такое, в чем не было вещества, что было просто ощущением. Предчувствием.

В конце концов, даже Бэббидж перестал есть и поднял взгляд.

– Разве вы н-не чувствуете этого, сэр Виктор? – настаивал Дерриман. – Это в с-самом воздухе. Что-то опасное. Нет-нет, что-то с-страшное, здесь, в этом зале, где мы с-сидим. Как… как накопление с-статики перед грозой.

Хельстрем посмотрел на своего генерального менеджера так, словно тот спятил. Затем он тоже почувствовал потрескивания напряженности. Но лишь когда ужасающий крик с противоположной стороны обеденного зала заставил его застыть в своем кресле, он ощутил всю мерзость чего-то приближающегося и донельзя отвратительного.

За столом, который привлек внимание сотрапезников сэра Виктора, сидели шестеро. Каждому из них был назначен персональный лекарственный коктейль, но в схемах у всех шестерых было два общих типа препаратов.

Старшим гостям предписывался AICAR [36], который увеличивает способность организма сжигать жир, обманом заставляя его думать, будто он прошел долгую и полезную тренировку без единого движения мышц. Известный как «таблетки упражнений», он широко используется для борьбы с ожирением и заболеваниями, истощающими мышцы, а также противостоит старческой хрупкости. У Комрека, разумеется, имелся свой финансовый мотив для повышения долголетия своих гостей, ибо живой гость – это прибыльный гость.

Его препарат-близнец, официально называемый GW1516 [37], действует сходным образом и столь же хорошо, но требует незначительного числа настоящих упражнений для повышения мышечного метаболизма, а потому зарезервирован для немногих более молодых гостей Комрека.

Вторым общим фактором у тех, кто сидел за этим конкретным столом, было то, что все они принимали какой-то вид антидепрессанта: от прозака до флуоксетина (почти то же самое), от эфексора до симбалты, от алпрозалама до оксазепама – в зависимости от того, какой препарат наилучшим образом подходил тому или иному обитателю.

Женщину, издавшую пронзительный крик, ошеломивший всех в огромном обеденном зале, звали Сандра Беллинг. Сандра принимала также блокатор бета-адренергических рецепторов, который помогал ей блокировать прошлое. Кроме того, на ней испытывали новый, нелицензионный препарат под названием BDNF [38], который должен был наполнять ее сознание чувствами защищенности и безопасности. Этот препарат в настоящее время давался ей в процедуре, именуемой «точечным стиранием памяти». Хотя эта процедура еще не была лицензирована в Великобритании, в Комреке были и другие гости, проходившие то же самое лечение.

Когда-то в семидесятые Сандра была групи по прозвищу Пушинка – стройной, длинноногой блондинкой, чья красота была легендой в рок-сообществе, пока выпивка, наркотики и жизненная травма не разрушили ее лицо и тело и не истерзали сознание. После нескольких лет траханья с кем попало, она наконец вступила в правильные отношения со всемирно известной рок-звездой. Глубоко влюбленная, она счастливо забеременела, и через девять месяцев пара отпраздновала рождение дочери трехдневным загулом с героином, кокаином и алкоголем в съемной квартире в Париже, меж тем как младенец спал в своей кроватке. К тому времени, как они всплыли из своего безумного алкогольного тумана, младенец умер от истощения.