Бентли Литтл - Призыв

– Это было омерзительно! – вставила Тамита.

Роберт снова поднял руки.

– Дайте возможность Макси закончить, пожалуйста. – Он кивнул Максин. – Продолжайте.

– Они были… – Пожилая женщина покачала головой, подбирая слова. – Они были сделаны из нижнего белья. Он сшил вместе пояса, бюстгальтеры и мужские трусики, получились штаны и блузки, это не настоящие штаны и блузки, но у них есть подобие рукавов и штанин и вырезы для головы, и он это называет униформами. Он сказал, что все сотрудники банка должны теперь носить эти униформы. Сказал, что если мы не будем их носить, то нас уволят.

– Я думаю, они сшиты из поношенного нижнего белья, – добавил, скривившись, Морт Эмерсон. – На них пятна.

Роберт откашлялся.

– Я не совсем понимаю, каких действий вы от меня ожидаете.

– Пи Ви знал бы, что делать, – процедила Стефани Бишоп сквозь сжатые губы.

– Я не Пи Ви.

– Мы хотим, чтобы вы его арестовали, – сказала Тамита. – Это незаконно – заставлять нас носить униформы, сделанные из нижнего белья.

– Не думаю, что это тянет на настоящее преступление. Я отправлюсь туда и поговорю с мистером Джонсоном, если вы хотите, но я не могу его арестовать. Мое предложение: позвоните в главный офис, поговорите с президентом банка и расскажите ему о вашей проблеме.

– Главного офиса не существует, – сказал Морт. – Софокл Джонсон и есть президент банка.

– Ну что же, на худой конец, если мистер Джонсон действительно вас уволит, вы можете подать на него в суд.

– Нам нужна наша работа, – сказала Тамита. – И что вы имеете в виду, когда говорите о суде? Разве нет закона против принуждения работников к тому, чтобы они носили униформы, сшитые из нижнего белья?

– Поношенного нижнего белья, – добавил Арт.

Роберт вздохнул.

– Я поговорю с мистером Джонсоном. А если ничего не получится, позвоню в Бюро по улучшению деловой практики и в Комиссию по вопросам оплаты труда и рабочего графика штата. Я с этим разберусь, договорились?

– Он безумец, – сказала Максин. – Он не станет с вами говорить.

– Похоже, он немного не в себе, – согласился Роберт. – Я посмотрю, что можно сделать. А сейчас оставьте номера ваших телефонов Ли-Анне в приемной, и я сегодня днем вам позвоню.

Максин снова открыла и закрыла свою сумочку.

– А как насчет банка? Он так и останется закрытым?

– Я не могу терять зарплату за целый день, – сказала Джейнис Лейк.

– Я сделаю, что смогу, – сказал им Роберт. – Я собираюсь прямо сейчас звонить мистеру Джонсону. Оставьте номера телефонов Ли-Анне.

Он отвернулся, поручив дежурной разобраться с работниками банка, посмотрел на Стива, который ухмылялся и делал большие глаза, а потом вернулся в свой кабинет.

Первое, что ему бросилось в глаза, когда он вошел, был факс, стоявший на приставном столике.

Будет чертовски трудный день.

Перед тем как он вышел на пенсию и переехал в Аризону шесть лет назад, Билл Коуви был архитектором. Старшим инспектором по архитектуре в районах Сипл, Дойл и Дейн города Ирвайн в штате Калифорния, если говорить совсем точно. Он никогда не питал иллюзий на собственный счет и признавал, что его усилия на почве архитектуры не вдохновляли. Многие маленькие магазины и рестораны, которые он спроектировал в 50-х и 60-х, были снесены и заменены более яркими и привлекающими внимание зданиями во время строительного бума, прокатившегося по Южной Калифорнии в 70-е и 80-е годы. Кооперативный жилой дом, спроектированный Коуви перед выходом на пенсию, был его последним проектом, выполненным для компании, где он работал; этот дом, наверное, можно было считать лучшей его работой – и все равно его нельзя назвать чем-то оригинальным.

Сейчас, однако, он чувствовал вдохновение.

Коуви подстегивал себя кофеином. Весь вечер он пил одну чашку кофе за другой, быстро рисуя набросок за наброском, не стараясь исправлять неточности, смягчать острые углы и соблюдать масштаб. Он проектировал, воплощая в жизнь идеи церкви Живого Христа, будущий дом для Сына Господня на земле, и его не беспокоили мелкие технические детали. Мелочи он мог исправить позже, а сейчас работа у него шла, и он пытался зарисовать все появлявшиеся у него идеи, не потеряв ни одной из них.

Коуви никогда не ходил в церковь и всегда думал, что вера в высшую силу – это костыль для людей, которые не способны сами управлять своей жизнью. Но что-то заставило его начать посещать церковь пастора Уиллера несколько недель назад, и сейчас старик-архитектор был готов признать, что его направляла рука Господа. Когда он услышал, как пастор описывает свой план постройки молельного дома здесь, в Рио-Верди, Коуви понял, что причиной, по которой он появился на этой земле, была разработка проекта церкви для Христа.

Он поговорил с пастором после проповеди и был готов просить для себя это задание, но говорить почти ничего не пришлось. Казалось, пастор ждал, что он придет и добровольно предложит свои услуги.

После этого они встречались только один раз для недолгой и неформальной беседы. Детали не обговаривались, но собеседники поняли друг друга. Коуви знал, что нужно пастору, без всяких объяснений, и, когда он сам рассказал о некоторых своих идеях, Уиллер тоже понял, как близки их цели.

С тех пор Коуви почти беспрерывно рисовал, перенося на бумагу каждую приходившую ему в голову мысль, проектируя двери и нефы, часовни и комнаты, алтари и скамьи.

Жилой дом для Иисуса Христа.

И все это можно построить за сорок дней. Ему хотелось знать, что собирается сделать Иисус, когда установит свое царство на земле. Упразднит ли Он войны и голод? Превратит ли землю в Рай? Воссоединит ли семьи с их дорогими усопшими? Коуви отложил свой карандаш. Собирается ли он воскресить Джудит?

Нет, подумал он. Иисус не станет делать такое для него. И уж точно не сейчас, когда он проектирует Его церковь.

А вдруг?

На всякий случай, может быть, ему стоит поговорить с Иисусом, когда все будет закончено. Может быть, он, Коуви, может попросить об одолжении. Может быть, сможет убедить Иисуса сделать так, чтобы Джудит до конца времен горела в аду.

Коуви еще не видел Спасителя, но уже понимал, что Иисус не был таким, каким он его себе представлял. Он раньше верил голливудским мифам о Христе и всегда считал Его добрым и любящим, терпимым и всепрощающим. Но теперь старик знал, что Иисус суров и неумолим, что Он жесток, применяя свою власть, и, хотя это не было тем, что ожидал Коуви, это казалось старому архитектору правильным. Так и должно было быть.

Вот почему он знал, что Иисус поймет его отношение к Джудит.

Коуви допил остатки холодного кофе и посмотрел на свой рисунок. Это был жертвенный алтарь: украшенный резьбой каменный куб, похожий на те, что он видел в фильмах на библейские сюжеты, в которых Иисусу делались подношения. Иисус любил жертвы.