Даррен Шэн - Горизонты ада

– Слышал? – сказал я, толкая локтем своего папашу. – Ты один из них.

Вами снова шикнул на меня. Он ко всей этой хрени отнесся серьезно. Я решил, что его лучше не раздражать, и снова прислушался к самому фантастическому разговору столетия.

Кардинал говорил о создании достойного преемника. Он сказал Райми – как говорил мне пару дней назад, – что его империя не должна погибнуть, однако без преемника грош цена будет всем его достижениям. Ни один обычный человек, продолжал он, наследовать ему не может: каким бы сильным ни был, он все равно умрет. Поэтому он сотворил Капака Райми, загадав человека, которого не уничтожить руками смертного и который погибнет лишь по его воле. Он создал того, кто оправится от любой раны, даже смертельной. Того, кто через десять лет перестанет взрослеть. Неуязвимого для оружия, болезней и времени. Того, кто никогда не умрет. Того, кто будет жить вечно. Иными словами, он наделил Райми бессмертием.

Последовало долгое молчание, во время которого слышались только завывания ветра и биение возбужденного сердца Капака Райми.

– Ты ведь не веришь всему этому, верно? – обратился я к Вами.

– Каждому слову, – тихо ответил тот.

– Но это же безумие!

– Да, – согласился он. – Но безумие также может оказаться правдой. Пятьдесят пять миллионов человек погибли в течение шести лет во Второй мировой войне. Безумие? Безусловно. Но ведь правда?

– Это вряд ли то же самое, – возразил я.

– Гитлер пытался создать расу господ. Кардинал задался целью создать одного-единственного супермена. Что представляется тебе более реалистичным?

– Не стоит спорить с помощью таких слабых аргументов, – ответил я. – Кардинал – первостатейный псих. И любой, кто верит в эту его околесицу, такой же псих.

Вами кивнул:

– Будь я на месте кого-либо другого, я бы с тобой согласился. Но я потратил большую часть жизни, пытаясь разгадать головоломку, которая противоречит всем законам логики. Я наблюдал, как вдруг появляются люди, потом исчезают так же загадочно, как и появились, причем все следы их существования исчезают вместе с телами. Более того, даже воспоминания о них улетучиваются из памяти тех, кто их знал. Поскольку иного объяснения у меня нет, остается принять объяснение Кардинала.

– Ты такой же псих, как они все, – вздохнул я. – Ты, Дорак, Капак Райми – все вы… чокнутые.

– А ты единственный вменяемый человек, – усмехнулся Вами. – Надо же, как тебе повезло.

– Послушай, не можешь же ты в самом деле…

– Плоть сновидений, – перебил меня Вами. – Так тебя виллаки называли?

– И что?

– Ты можешь быть на редкость тупым, – укорил он меня. – Подумай, мальчик. Если то, что говорит Кардинал, правда, аюамар канцы – существа мира сновидений. Сны, ставшие плотью. А ты – сын существа мира сновидений и человека. Можно сказать, сын плоти и сновидений. Проще говоря, Плоть сновидений.

Я решил не спорить. Частично потому, что бесполезно спорить с сумасшедшим, а отчасти потому, что небольшая часть меня верила во все это сплетение безумного вранья. Чем дольше мы с Вами это обсуждали, тем, похоже, сильнее меня засасывало в эту бездонную трясину.

– Как ты сюда попал? – спросил я, возвращаясь к более реалистичным темам.

– Виллаки связались со мной через курьера в прошлый понедельник, вскоре после того, как мы с тобой расстались. Они знали, что Кардинал распорядился уничтожить Капака Райми, и были в курсе, куда беглец направлялся. Они сказали, что, если я помогу ему скрыться, это приведет к раскрытию тайны. Я согласился. Спустя два дня они прислали еще одного курьера. Этот сказал, чтобы я торопился на вокзал и встретил там возвращающегося Капака Райми. Курьер велел мне повесить на Райми «жучка», затем позвать тебя, когда они с Кардиналом начнут совещаться. Мы оба должны были слушать, о чем Райми говорит с Кардиналом.

– Как ты думаешь, почему виллаки велели пригласить меня?

– Это, должно быть, как-то связано с убийством твоих баб, но я не знаю как. Возможно, мы узнаем больше, когда эта парочка на крыше возобновит разговор. У меня ощущение, что нас ждут еще неожиданности.

В этом он не ошибся.

Снова заговорил Капак Райми.

Это ловушка, сказал он, и они с Кардиналом принялись обсуждать его безумный план и достоинства бессмертия. Райми сомневался, что аюамарканцы переживут смерть своего создателя. Кардинал признал, что не может гарантировать Райми выживание, но он загадал, чтобы даже смерть не стала ему помехой. Капак Райми обдумал его слова и сделал шокирующее заявление, которое полностью изменило ход событий этого вечера. Он сказал «мистеру Дораку», что будет его преемником, возглавит его империю и сделает все зависящее от него, чтобы воплотить мечту Кардинала – получить во владение весь мир. Только Кардиналу придется заплатить. Райми сказал, что не желает ждать. Если Кардинал хочет, чтобы он принял бразды правления, ему придется уступить их ему немедленно. Роль тени его больше не устраивает.

Я знал, что требование Райми вполне приемлемо – Кардинал и так умирал, – поэтому ожидал, что он сразу же согласится. Но Кардинал попытался спустить все на тормозах. Он сказал, что мог бы поделиться с Райми многолетним опытом, знаниями и мудростью и оставаться у того под рукой в качестве советчика. Но Райми это не устраивало. Он сказал, что не собирается больше играть в игры Кардинала и не будет ждать, пока тот умрет, каждый день справляясь о его здоровье и строя планы на будущее, которое может не наступить никогда. Он должен знать наверняка. И добавил: «Край крыши вон там, мистер Дорак».

Вами замер, когда это услышал, и змеи на его скулах, казалось, нервно задрожали.

– Что не так? – спросил я.

– Он не может прыгнуть, – ответил Вами, хотя было похоже, что он говорит сам с собой. – Он не должен.

– Ты так привязан к этой старой сволочи?

– Мне на него наплевать. Но если то, что он говорит, правда, если я – одно из его творений, тогда после его смерти я исчезну.

– Да будет тебе, – ухмыльнулся я, – только не говори, что ты поверил хотя бы чему-то из этой муры…

– Тихо! – прошипел он.

Кардинал попытался переубедить Райми. На крыше уже находился Форд Тассо, который прятался за металлической надстройкой, а теперь по зову Кардинала появился, таща за собой связанную Аму Ситува с кляпом во рту. Ту самую молодую женщину, которая помогла мне установить связь между Присциллой и Эллен и которая, судя по всему, была любовью всей жизни Райми. Я был уверен, что это не случайно, но в данный момент мне некогда было об этом думать.

Кардинал снова повел себя так, будто впереди у него годы и годы: он пытался уговорить своего преемника дать ему пожить, хотя бы для того, чтобы сохранить Аму, которая тоже была аюамарканкой.