Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

Морвир опять вынужден был прийти к выводу, который делал довольно часто – красивым на свете живется несоизмеримо легче.

С тех пор, как Монца поднималась по извилистой тропе в Фонтезармо, перешучиваясь с братом, изменилось многое. Не верилось даже, что прошел всего год. Самый страшный, самый безумный, самый кровавый год в ее жизни. За это время она успела вознестись из мертвецов в герцогини и вполне еще могла успеть пасть обратно.

Смеркалось, а не светало, когда она вновь ехала по этой дороге. Солнце за спиной клонилось к западу. По обе стороны тропы, везде, где можно было отыскать хоть сколько-то ровное место, стояли палатки. Горели костры, вокруг которых сидели солдаты, выпивая, закусывая, чиня обувку, чистя доспехи, посматривая на проезжавшую мимо Монцу без особого интереса.

Год назад у нее не было почетной охраны, а сейчас за Монцей всюду, куда бы ни пошла, следовали, словно преданные щенки, отборные гвардейцы Рогонта. Странно даже, что не пытались сопровождать в отхожее место. Меньше всего будущий король хотел, чтобы ее снова скинули с горы. Пока она не поможет ему с коронацией, во всяком случае. Двенадцать месяцев назад с коронацией она помогала Орсо, а Рогонт был ее злейшим врагом. Крутой разворот для женщины, которая предпочитает верность, и это за каких-то четыре сезона…

Тогда рядом с нею был Бенна, сегодня – Трясучка. Что означало отсутствие всякого разговора, не говоря уж о шутках. Мрачное лицо, тускло поблескивающий в последнем свете дня металлический глаз… Монца знала, конечно, что видеть он не может, тем не менее у нее было такое чувство, словно глаз этот всегда смотрит на нее. И пусть Трясучка молчал, он словно бы всегда говорил: «А должны были – тебе».

В крепости что-то горело. За черными контурами стен и башен гуляло золотистое сияние, по ясному вечернему небу расплывались грязные клочья дыма. За очередным поворотом дорога уперлась в заслон, выстроенный из трех перевернутых телег. Там пылал костерок, у которого, грея руки, сидел на походном стульчике Виктус. На шее у него сверкали добытые грабежом цепочки. Монца натянула поводья, он улыбнулся и с преувеличенным рвением отдал честь.

– Великая герцогиня Талинская… здесь, в нашем неприбранном лагере! Сгораю со стыда, ваша светлость. Будь у нас время подготовиться к высокому визиту, распихали бы куда-нибудь эту грязь. – Он обвел широким жестом горный склон, вытоптанный, усеянный камнями и обломками деревянных ящиков и заставленный обозными подводами.

– Виктус. Воплощение наемнического духа. – Она сползла с коня, стараясь не морщиться от боли. – Жадный, как утка, храбрый, как голубь, верный, как кукушка.

– Пример всегда пытался брать с птиц поблагородней. Лошадок, боюсь, придется оставить тут. Дальше идем траншеями. Герцог Орсо крайне нелюбезный хозяин, палит по гостям из катапульт. – Виктус встал, стряхнул пыль со стула и ткнул в него унизанной кольцами рукой. – Может, позвать парочку парней, понести вас?

– Прогуляюсь лучше.

Он насмешливо покосился на нее.

– И потрясете всех красой, не сомневаюсь, хотя я думал, вы нынче ходите в шелках, приличествующих вашему высокому положению.

– Не одежда делает человека, Виктус. – Она насмешливо покосилась на его цепочки. – Кусок дерьма останется куском дерьма, сколько золота на него ни навешай.

– Как же мы соскучились по вам, Меркатто!.. Что ж, пошли.

– Ждите здесь, – велела она гвардейцам Рогонта. Не желая выглядеть слабой из-за их постоянного присутствия рядом. Не желая выглядеть так, словно обойтись без них не может.

Сержант поморщился.

– Его светлость строго…

– К черту его светлость. Ждите здесь.

Монца спустилась по нескольким скрипучим ступенькам, сделанным из ящиков, в углубление, прорытое в горном склоне. Траншеи здесь ничем не отличалась от тех, что рыли они когда-то под Мурисом, – стенки из утрамбованной земли, подпертые всевозможным деревянным хламом, тошнотворный запах плесени и сырой земли, неистребимый дух скуки. Там они провели почти шесть месяцев, как крысы в подвале. Там у нее загнили ноги, а Бенна подхватил такой скверный понос, что потерял четверть веса и чувство юмора. Она увидела даже несколько знакомых лиц, покуда пробиралась здешними подземными ходами, ветеранов Тысячи Мечей. Кивнула им, как тогда, когда была их командиром, и они кивнули в ответ.

– Орсо точно в крепости? – спросила она у Виктуса.

– Точнее не бывает. Коска разговаривал с ним в первый же день.

Сообщение это Монцу не успокоило. Начиная переговоры с противником, заканчивал их Коска обычно, сделавшись богаче и оказавшись на другой стороне.

– И что эти два ублюдка сказали друг другу?

– Спросите у Коски.

– Спрошу.

– Крепость мы окружили, не беспокойтесь. По трем склонам траншеи. – Виктус шлепнул ладонью по ближайшей стенке. – Уж если что и можно доверить наемнику, так это вырыть себе нору поглубже, где можно укрыться. Еще у нас пикеты стоят в лесу под обрывом. – В том самом лесу, где она лежала с размозженными костями среди мусора и стонала, как грешники в аду. – А за ними отборные части стирийских войск. Осприанцы, сипанийцы, аффойцы. И все хотят видеть нашего бывшего нанимателя мертвым. Крыса без нашего распоряжения не проскочит. И потом, если бы Орсо хотел сбежать, он мог давно это сделать, до осады. Не сбежал. Уж вы-то его знаете, как никто другой, верно? Думаете, сейчас попытается?

– Нет, – вынуждена была согласиться она. Скорей умрет, чего ей и надо. – А штурмовать не пробовали?

– Кто бы ни строил эту гадскую крепость, он знал, что делает. Склоны на подходе к внутреннему двору слишком крутые, нечего и пробовать.

– Могу подсказать. Лучше всего атаковать с северной стороны наружного двора. Оттуда уже добираться до внутренней стены.

– Вот и мы так думаем, да только между «думать» и «сделать» пропасть, особенно когда стены высокие. Не везет, однако. – Виктус забрался на ящик и поманил ее к себе.

Меж двух плетеных заграждений, за рядом заостренных кольев, вбитых в горный склон, она увидела ближний угол крепости. Одна из башен горела. Крыша уже провалилась, полыхал лишь конус обнажившихся балок, бросая красно-желтые отсветы на зубцы стены. В темно-синее небо валил черный дым.

– Это мы подожгли, – гордо сообщил Виктус. – Катапультой.

– Замечательно. Можно расходиться по домам.

– Ну, хоть что-то, верно? – Он повел их дальше длинным подземным коридором, где воняло сыростью и потом и храпели на лежаках под обеими стенами солдаты. – Войны выигрываются не одним большим сражением, – провозгласил с напыщенностью скверного актера, – но многими мелкими схватками. Вы же сами нам всегда говорили. Кто это сказал, Сталикус?