Стивен Кинг - Мёртвая зона

К новому, более тщательному расследованию подключилось ФБР, но и оно закончилось безрезультатно. В ноябре отправили в отставку местного шерифа Карла Келсо, возглавлявшего полицию округа чуть ли не со времен Гражданской войны, и избрали Джорджа Баннермана, клятвенно обещавшего поймать «Касл-рокского душителя».

С тех пор минуло два года. Душителя так и не поймали, но убийства прекратились. А потом, в конце января, два маленьких мальчика нашли тело семнадцатилетней Кэрол Данбарджер. После заявления родителей о ее исчезновении она считалась пропавшей без вести. В школе Кэрол не отличалась примерным поведением, постоянно опаздывала и прогуливала, дважды ее задерживали за мелкие кражи в магазинах, а один раз она даже сбежала из дома и добралась до Бостона. И Баннерман, и полиция штата решили, что Кэрол ловила попутку и села в машину к убийце. Во время неожиданной оттепели посреди зимы снег растаял, и мальчишки наткнулись на тело возле ручья Стриммера. Патологоанатом штата определил, что смерть наступила за два месяца до этого.

Второго ноября произошло еще одно убийство. На этот раз жертвой стала учительница начальной школы мисс Ринггоулд. В округе ее любили – она имела ученую степень, обожала поэзию Роберта Браунинга, активно занималась благотворительностью и прилежно посещала местную методистскую церковь. Ее тело нашли в водопропускной трубе, проложенной под проселочной дорогой. Весь север Новой Англии захлестнуло возмущение этим убийством. Невольно напрашивались аналогии с «Бостонским душителем» Альбертом Десальво, что еще больше накалило страсти. Подлила масла в огонь и манчестерская газета «Юнион лидер» Уильяма Лоуба, напечатавшая передовицу под заголовком «Бездействие полицейских в соседнем штате».

В газете, пропахшей дровами, приводились интервью с двумя местными психиатрами, согласившимися прокомментировать ситуацию на условиях анонимности. Один из них указал на специфическое сексуальное извращение – желание совершить насилие в момент оргазма. Джонни брезгливо поморщился: душить в такой момент! Головная боль усиливалась.

Другой эксперт указывал, что все пять убийств были совершены в конце осени или начале зимы. И хотя данная маниакально-депрессивная личность не подпадала ни под одну из известных психиатрии категорий, она, судя по всему, отличалась характерными перепадами настроения при смене времен года. Агрессивность, спадая с конца апреля до конца августа, затем нарастает и достигает пика к моменту совершения убийств.

В период маниакального или «пикового» состояния преступник испытывал крайнее сексуальное возбуждение и прилив сил, становился дерзким и уверенным в своей безнаказанности. «Он наверняка убежден, что полиция не поймает его, и пока его расчеты полностью оправдываются», – утверждал анонимный психиатр.

Джонни отложил газету и взглянул на часы: отец вернется с минуты на минуту, если его не задержит снегопад. Потом он поднялся и сунул газету в печку.

Какое мне дело?! Черт бы побрал этого Вейзака!

Не прячься в пещере, Джонни.

А он и не прятался ни в какой пещере. Дело вовсе не в этом! Просто так случилось, что у него из жизни выпал целый кусок, а это ожесточит кого угодно.

Чудесный предлог пожалеть себя?

– Да пошел ты! – ругнулся он на себя и подошел к окну. Из-за белой пелены разбушевавшейся стихии ничего не было видно. Джонни снова с тревогой подумал о том, что отцу надо быть поосторожнее. Скорее бы он пришел и положил конец его бесполезному самокопанию. Подойдя к телефону, Джонни нерешительно посмотрел на трубку.

Так или иначе, но он действительно потерял несколько лет жизни, причем в самом расцвете сил. Он много потрудился, чтобы наверстать упущенное. Разве он не заслужил права подумать о себе? Права пожить самой обыкновенной нормальной жизнью?

Но ее не существует в принципе, приятель!

Может, нормальной жизни и не существует, но зато ненормальная существует точно! Взять хотя бы тот случай в ресторане «Ферма Коула». Он трогал одежду посетителей и узнавал их страхи, тайны и надежды. Разве это нормально? Это – не дар, а настоящее проклятие!

Даже встреча с шерифом не дает гарантии, что ему удастся чем-то помочь. А если удастся? Если он возьмет и преподнесет ему убийцу «на блюдечке»? Тогда повторится история с больничной пресс-конференцией, только на этот раз масштабы и последствия этого «цирка» окажутся для него совсем иными.

В голове сквозь приступы боли едва слышно пробивалась нескончаемая детская песенка, которую он пел в воскресной школе: «Огонек мой маленький… ты гори, гори… огонек мой маленький… ты свети, свети… ты гори, гори… ярко мне свети…».

Джонни взял трубку и набрал рабочий номер Вейзака. Сейчас уже шестой час, и он не рассчитывал застать доктора на месте: тот наверняка ушел с работы, а домашних телефонов такие известные неврологи в справочниках не регистрировали. После шестого или седьмого длинного гудка Джонни уже хотел положить трубку, но тут к телефону подошел сам Вейзак:

– Алло? Слушаю!

– Сэм?

– Джон Смит? – Вейзак явно обрадовался, но вместе с тем смутился.

– Да, я.

– Как вам снегопад? У вас идет снег? – поинтересовался Вейзак нарочито бодрым тоном.

– Идет.

– У нас начался примерно час назад. Говорят… Джон? Это из-за шерифа вы говорите так натянуто?

– Он звонил мне, – подтвердил Джонни, – и я пытаюсь понять, что, собственно, произошло. Зачем вы дали ему мой телефон? Почему не позвонили мне и не сказали, что… Почему не спросили, можно ли его дать?

Вейзак тяжело вздохнул.

– Джонни, я мог бы солгать, но лучше скажу правду. Я не стал вас спрашивать, потому что боялся услышать отказ. И не предупредил заранее, потому что шериф посмеялся над моими словами. А если мое предложение вызывает смех, я предполагаю, что им не воспользуются.

Джонни потер рукой пульсирующий висок и закрыл глаза.

– Но почему, Сэм? Вы же знаете, как я к этому отношусь. Вы же сами советовали мне не высовываться и просто дождаться, когда страсти улягутся и обо мне забудут. Это же ваши слова!

– Все дело в той газетной статье, – пояснил Сэм. – Я подумал, что вы живете неподалеку, и уже убиты пять женщин. Пять!

Ему было явно не по себе, и он с трудом подбирал слова. От этого Джонни почувствовал себя еще хуже и пожалел, что позвонил.

– Две из них – школьницы. Молодая мать. И учительница начальных классов, которая обожала Браунинга. Сюжет настолько банальный и избитый, что не заинтересует ни телевизионщиков, ни киношников. Хотя все это правда. Особенно меня потрясло, как убийца обошелся с учительницей. Засунул ее тело в трубу, будто мешок с мусором…