Рене Ахдие - Роза и кинжал

– Что с тобой случилось?

– Тебе правду или как всегда? – расхохотался собеседник слишком громко и фальшиво, чем встревожил Халида еще сильнее, и сложил руки на груди.

– Правду, – вздохнул халиф. – Только не всю сразу.

– Хочешь, чтобы я открыл тебе свои тайны? Не могу не отметить иронии ситуации.

– Не нужны мне твои тайны. Просто расскажи, что у тебя стряслось, и прекрати тратить мое время попусту. А если желаешь сочувствия и утешения, то ищи их в объятиях одной из многочисленных поклонниц, только и ждущих, когда ты обратишь на них внимание.

– В том и дело, – мрачно произнес Джалал, его лицо потемнело. – Даже ты считаешь меня дамским угодником.

– Ступай и прими ванну, – потеряв терпение, прорычал Халид и направился к выходу с площадки.

– Я скоро стану отцом.

Это заявление заставило халифа остановиться. Он так резко развернулся на месте, что в песке образовались глубокие борозды.

Джалал смущенно пожал плечами и неуверенно улыбнулся.

– Ты… Бессовестный идиот, – выдохнул Халид.

– Спасибо на добром слове.

– Ты уже просил руки той несчастной?

– Она не желает даже слышать о свадьбе, – признался Джалал и снова провел рукой по волосам. – Похоже, не только ты заметил, что вокруг меня постоянно вьются поклонницы.

– Эта женщина мне уже нравится. Она, по крайней мере, извлекла урок из собственных ошибок. – Халид отступил в тень, откинулся на каменную стену и метнул пронзительный взгляд на двоюродного брата.

– И снова спасибо за доброту.

– Доброта не входит в перечень моих положительных качеств.

– Это точно, – невесело рассмеялся Джалал. – Особенно в последнее время. – Он снова посерьезнел и после паузы спросил: – Халид- джан , ты же веришь, что я старался лишь уберечь Шази от опасности, когда узнал про того мальчишку?

– Верю, – тихо, но твердо ответил халиф. – И как уже сказал ранее, нет необходимости снова возвращаться к этому вопросу.

Повисла неловкая тишина. Оба какое-то время молча стояли, глядя под ноги. Затем Халид оттолкнулся от стены и зашагал к выходу с тренировочной площадки, бросив по пути:

– Расскажи обо всем отцу. Он позаботится, чтобы женщина и ребенок ни в чем не нуждались. Если потребуется что-то еще, только попроси.

– Я люблю ее. И думаю, что хочу жениться.

Халид опять замер на месте, но на этот раз не обернулся.

Слова и легкость, с которой они слетали с губ Джалала, больно ранили, заставляя с особой остротой осознать собственные промахи в отношениях с Шахразадой. Служа напоминанием обо всех упущенных возможностях.

Сердце сжалось. Халид позволил заявлению двоюродного брата повиснуть в воздухе, прислушиваясь, правдиво ли оно прозвучало, и наконец уточнил:

– Ты думаешь? Или точно знаешь?

– Думаю, что точно знаю, – после секундного колебания отозвался Джалал.

– Не уклоняйся от ответа, это нечестно. Как по отношению ко мне, так и к матери твоего будущего ребенка.

– Я, наоборот, стараюсь быть честен, – возразил Джалал. – Знаю, что ты высоко ценишь это качество. На данный момент, не имея представления о ее истинных чувствах, это самый правдивый ответ, который я могу дать. Я люблю ее и хочу быть с ней.

– Осторожнее, капитан аль-Хури. Эти слова часто означают разные вещи для разных людей. Убедитесь, что используете верный термин для выражения своих эмоций.

– Не будь занудой, я сказал правду.

– И какое время для тебя это будет являться правдой?

– Сейчас. Только это и имеет значение, верно?

– Легко определить, чего желаешь в конкретный момент, – вздохнул Халид и стиснул челюсти так, что заходили желваки. – Именно поэтому за тобой повсюду бегает целый гарем, а мать твоего будущего ребенка не хочет даже слышать о свадьбе. – Он продолжил путь ко дворцу.

– Тогда каков правильный ответ, о мой мудрый повелитель? Что я должен был сказать? – раздраженно крикнул Джалал вслед халифу.

– Всегда.

– Всегда?

– И даже не смей вновь поднимать эту тему, пока не уверен, что будешь любить ту женщину до конца жизни.

Ирса зажала рот обеими ладонями, чтобы заглушить удивленный возглас.

Она с изумлением наблюдала, как сестра заставляла двигаться потрепанный коврик по кругу внутри шатра лишь с помощью легкого направляющего касания.

Волшебный предмет струился по воздуху с грацией облетающей листвы. В конце концов Шахразада легким взмахом руки вернула коврик обратно на пол и вопросительно посмотрела на Ирсу:

– Ну как?

– Милостивые небеса, – выдохнула та, садясь рядом со старшей сестрой. – Это маг из Храма огня тебя научил?

– Муса- эфенди только подарил мне ковер, – отрицательно покачала головой Шахразада. – А также сказал, что я унаследовала способности от баба́ . Нужно разыскать храм, чтобы спросить мага… еще много о чем.

– Значит, ты собираешься покинуть нас?

– Да, – кивнула Шахразада. – Как только сумею убедиться в вашей безопасности и придумать способ путешествовать скрытно.

– Может… – Ирса замялась. – Может, когда ты отыщешь Мусу- эфенди , то спросишь и о баба́ ? Учитывая, что он… – она осеклась, не желая заканчивать мысль, так беспокоившую обеих сестер.

О том, что отец никогда не оправится от последствий обрушившегося на него во время грозы несчастья.

«Что будет с ними, если он умрет? Что будет с ней?»

Ирса обхватила колени руками и упрекнула себя за столь эгоистичные мысли тогда, когда лишения коснулись почти всех. Сейчас не время и не место беспокоиться о собственной судьбе. Особенно пока есть другие, о ком следует беспокоиться. Особенно пока баба́ не очнулся.

Шахразада наклонилась, чтобы убрать коврик, и висящее на шее кольцо выскользнуло из-под одежды. Оно было надежно спрятано от посторонних глаз, однако Ирса не удержалась и спросила:

– Как ты могла простить халифа, Шази? После всего, что он сделал с Шивой. И с остальными девушками?

Сестра замерла, потом одним плавным движением обернулась к Ирсе и осведомилась, взяв ее ладони в свои:

– Ты доверяешь мне, Сверчок?

Сверчок. Она ненавидела это прозвище с самого детства. Оно служило напоминанием о тех временах, когда Ирса была совсем девчонкой с тонкими ножками и скрипучим голосом. Шахразада единственная могла использовать это ужасное слово, не опасаясь немедленного возмездия.

Уже в который раз за последние несколько минут Ирса пытливо взглянула в лицо старшей сестры, стараясь прочитать на нем ответы, что же творилось у той в потаенных уголках души. За прошедшие короткие месяцы, проведенные во дворце, Шахразада изменилась, хотя и осталась такой же красавицей, как раньше. Наверное, посторонние люди и вовсе не заметили бы разницы, но Ирса видела, что сестра слегка осунулась и побледнела. К счастью, она по-прежнему упрямо выпячивала подбородок и задирала нос. Но отказывалась говорить, почему в ее ореховых глазах время от времени мелькали тени.