Уильям Моррис - Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

Тут он оказался возле утеса и с великими трудами забрался на самую высокую из скал, чтобы оглядеться. Вдалеке, между ним и горами, поднималась вверх струйка дыма, однако Холблит не заметил ни дома, ни других признаков человеческого жилья. Посему, спустившись со скалы, он обратился спиною к морю и направился в сторону дыма – копье на плече, а меч в ножнах. Неровным и утомительным выдался путь. Холблиту пришлось пересечь три долины, пролегшие между черных отрогов, по узким и каменистым ложам которых к морю бежали потоки воды. И повсюду – наверху и внизу – под ногами его были только песок, камни да дикие травы, и не видел он человека или прирученного им зверя.

Наконец, проведя в пути четыре часа, но так и не одолев значительного расстояния, он поднялся на каменистый склон и с вершины холма увидел широкую долину, заросшую по большей части травой, посреди нее текла речка, а на берегах паслись овцы, говяда и кони. Ну, а посреди долины у берега виднелось жилье человека – длинный чертог окружали другие, сложенные из камня дома. Обрадовавшийся Холблит поспешно отправился вниз по склону, позвякивая оружием. Спустившись к подножию склона, он ступил на траву, оказавшись рядом с конепасом и бывшей с ним женщиной. Свирепые лицом и статью похожие на великанов, отнюдь не уроды, оба были рыжеволосы, и кожа женщины, там, где ее не опалило солнце, отливала чистым молоком. Оружия у них Холблит не заметил, если не считать стрекала в руке кметя.

Холблит отправился дальше – к самому большому дому, упомянутому чертогу; очень вытянутый в длину, он казался невысоким, и его нельзя было назвать красивым, скорее просто похожим на островерхую груду камней. Внутрь вела низкая прямоугольная дверь, и Холблит вошел в нее, низко пригнувшись, а когда погас отблеск дневного света на наконечнике его копья, которое держал перед собою, улыбнулся и произнес:

– Если бы сейчас кто-нибудь рядом с оружием в руках воспротивился бы моему приходу, тут бы и вся сказка сказалась!

Однако он вошел в чертог, не получив и удара, и, встав на пороге, заговорил:

– Да посетит в этот день процветание всякого, кто находится внутри этого дома! Ответит ли здесь гостю мужчина?

Но никто не ответил и не приветствовал его, и когда глаза Холблита привыкли к сумраку, он огляделся вокруг, но ни на полу, ни на высоком сиденье, ни у очага не заметил мужа. Молчанье царило здесь, лишь посреди чертога потрескивал, мерцая, очаг и мыши суетились за обшивкой стен.

С одной стороны чертога рядком тянулись крытые ложа, и Холблит решил, что в них могут оказаться мужи, но раз ему никто не ответил, не стал обыскивать их, опасаясь ловушки, подумав:

– Останусь на просторе, и если кто-нибудь, друг или враг, займется мной, пусть подойдет ближе.

И он принялся расхаживать по чертогу от кладовой до помоста. Наконец, как будто бы расслышав чей-то жалкий голосишко, слишком, впрочем, скрипучий для крысиного писка, он остановился и произнес:

– Скажет ли какой-нибудь муж слово Холблиту, пришельцу, не знакомому с этим домом?

Тут тоненький голос, превратившись в слова, произнес:

– Что это за дурень расхаживает по нашему чертогу без всякого дела, каркая, словно ворон над вершиной утеса, и ожидая гласа рогов и звона заскучавших мечей?

Отвечал Холблит голосом, громко прозвучавшим в чертоге:

– Кто называет Холблита дурнем и смеется над Сынами Ворона?

Отозвался голос:

– Почему бы дурню не подойти к мужу, который не может выйти навстречу гостю?

Нагнувшись вперед, чтобы вслушаться, Холблит определил, что голос доносится от одного из лож, и, приставив к столбу копье, открыл отмеченное им ложе и увидел, что там лежит старец, с виду чрезвычайно дряхлый и изможденный, а длинные, белые словно снег волосы его рассыпались по постели.

Увидев Холблита, старец усмехнулся тонким и скрипучим голосом и молвил не без насмешки:

– Здравствуй, пришелец! Есть будешь?

– Ага, – ответил Холблит.

– Тогда ступай в кладовую, – сказал старый кметь, – там на полках найдешь пироги, творог и сыр; ешь досыта, а когда покончишь с едой, загляни в уголок и там увидишь бочонок меда, отменного и посему крепкого, рядом найдешь кувшин и две серебряные чаши. Наполни кувшин и принеси его сюда вместе с чашами, тогда мы поговорим за питьем, приятным для старика. И поспеши! Иначе дважды дурнем назову я того, кто не торопится за мясом, когда голоден.

Тут Холблит расхохотался и, пройдя чертогом в кладовую, нашел мясо, наелся досыта и с питьем в руках вернулся к седобородому старцу.

Завидев его, тот хихикнул и сказал:

– Ну, а теперь налей нам обоим и пожелай мне чего-нибудь.

– Желаю тебе удачи, – сказал Холблит и выпил.

Старец же молвил:

– А я желаю тебе прибавления ума. Неужели ты можешь пожелать мне только удачи? Какая удача может еще посетить дряхлого старца?

– Но что же, – рек Холблит, – что же еще мог бы я пожелать тебе? Неужели ты бы хотел, чтобы я пожелал тебе помолодеть?

– Именно так, – отвечал Седовласый, – именно этого и ничего другого.

– Тогда желаю тебе помолодеть, раз ты этого хочешь, – сказал Холблит и снова выпил.

– Нет-нет, – капризным тоном ответил старец, – налей себе третью чашу и пожелай мне возвращения юности, не присоединяя к пожеланию пустых слов.

Молвил Холблит, подымая чашу:

– Да вернется к тебе молодость! – И выпил в третий раз.

– Добрая здравица, – отозвался старец. – А теперь спрашивай у старого кметя, чего пожелаешь.

Спросил Холблит:

– Как зовется эта земля?

– Сынок, – отвечал его собеседник, – не слышал ли ты, что зовется наш край Островом Искупления?

– Ага, – сказал Холблит, – но как вы сами зовете ее?

– Именно этим именем, – молвил дряхлый кметь.

– Далек ли он от прочих земель? – спросил Холблит.

– Далек, – ответил смерд, – если ветерок слаб, корабль не торопится.

– А что делаете вы, живущие здесь? – спросил Холблит. – Чем живете? Каким трудом?

– Труд у нас разный, – молвил старец. – Но самую большую выгоду мы получаем, когда крадем людей вольной рукой.

– Так, значит, это вы украли у меня Полоняночку из Дома Розы?

Отвечал Седовласый:

– Возможно. Не знаю. Разными путями ходят мои сродники, посещают они многие земли. Почему же им не посетить тогда и Прибрежье Морское?

– Значит, она на этом острове, старый тать? – молвил Холблит.

– Ее здесь нет, юный дурак, – отозвался старец.

Тут Холблит, покраснев, спросил:

– Знаешь ли ты Хилого Лиса?

– Как не знать, – ответил кметь, – ведь он сын одного из моих сыновей.

– Зовешь ли ты его лжецом и мошенником? – сказал Холблит. Старец расхохотался.

– Не звал, так был бы сам дураком, – ответил он. – Немного на свете найдется лжецов и мошенников бóльших, чем Хилый Лис!