Стивен Эриксон - Увечный бог. Том 2

Папаша завалился на порог, а над ним с ножиком в руке стояла матушка.

– Вот, малыш, держи, только аккуратно. Такой острый, что можно мышь обрить. Мостожогова магия, на что способна добрая железка. Ну же, милый Элад, улыбнись. Большей награды мне не нужно.

– Ну что, рекрут, ты можешь не вертеться? У меня уже голова от тебя кружится. Твой старик, что, был придворным шутом?

– Нет, мастер-сержант, мой папаша был дровосек.

– Правда? Вот не сказал бы. Для сынка дровосека ты что-то хиловат. Не смог унаследовать профессию, стало быть?

– Он умер, когда мне было семь, мастер-сержант. Я и не собирался идти по его стопам. Выучился всему у мамкиной родни; мои тетя с дядей водили животных.

– Придумал тебе имя, парень.

– Мастер-сержант, сэр?

– Вот, даже записал для проформы. Теперь зовут тебя Непоседа и ты морпех. Все, вон с глаз моих… и пусть кто-нибудь прибьет тех собак. Уши вянут от этого лая.

– Непоседа, как живот?

– Пылает, будто угли, сержант.

К ним направлялись с полдюжины солдат. Тот, что шел впереди, поглядел на Бальзама и сказал:

– Сержант, Кулак Блистиг назначил нас на этот обоз. Мы возьмем все в свои руки…

– В руки, капрал, берут под одеялом, – ответил Бальзам.

Горлорез издал жутковатый сиплый смешок; солдаты вздрогнули.

– От помощи мы, конечно, не откажемся, – продолжил Бальзам, – но теперь за охрану обозов отвечают морпехи.

Капрал слишком уж активно бегал глазами, отчего Непоседа решил к нему присмотреться. А не широковато ли у тебя лицо для человека, паек которого – три плошки в сутки?

– Кулак Блистиг… – завел капрал снова, видно, из упрямства или тупости.

– Не командует морпехами. Но давай поступим так: ты сейчас пойдешь к нему и передашь наш с тобой разговор. Если он чем-то недоволен, пусть обращается напрямую ко мне. Я сержант Бальзам, девятый взвод. Если вдруг ему нужен кто-то званием повыше, то пусть ищет капитана Скрипача – он где-то в авангарде. – Бальзам склонил голову и потер подбородок. – Эй, Смрад, я правильно помню, что Кулак старше капитана? Так ведь нас учили?

– Да, сержант. Хотя порой все зависит от самого Кулака.

– И от капитана тоже, – добавил Горлорез, больно ткнув Непоседу локтем в бок.

– В общем, идите и берите в руки все, что хотите, – заключил Бальзам. – Только одеяло не запачкайте.

Горлорез снова взвизгнул, и солдаты поспешили ретироваться.

– Рожи у них какие-то красные, – пробормотал Непоседа, проводив их взглядом. – Сначала я думал: дурни просто исполняют приказ, а ты с ними так грубо, сержант… Но теперь чую, что-то тут неладно.

– Это ж висельное дело, – сказал Смрад. – Если я подумал о том же, о чем и ты.

– Должно было случиться, рано или поздно, – скривился Непоседа. – Все мы это знаем. Иначе зачем Скрипу приставлять нас к этому обозу?

– Вроде бы нас собирались усилить тяжами, а потом почему-то передумали, – вставил Горлорез.

– Нервничаешь? – спросил у него Непоседа. – Нас всего четверо, и самое страшное наше оружие – твой смех.

– Но ведь сработало?

– Они пошли жаловаться своему капитану, или кто там ими заправляет, – сказал Бальзам. – Уверен, скоро вернутся с подкреплением.

Непоседа ткнул Горлореза локтем – в отместку за прошлый тычок.

– Ну что, боишься?

– Только твоего дыхания. Отвернись!

– По другую сторону повозок есть еще один взвод, – кивнул головой Бальзам. – Кто-нибудь видит чей?

Каждый присмотрелся, но три ряда повозок загораживали почти весь обзор.

– Да хоть бы сам Скворец, – буркнул Горлорез. – Все равно, начнись что, они к нам не проберутся…

– Ну чего ты заладил? – повысил голос Бальзам.

Горлорез оскалился.

– Сержант – и вы все, – у нас тут не просто бунт, а жажда! У меня на родине часто случались засухи, и хуже всего, когда ты при этом в осажденном городе – в Ли-Хэне, – а тебя окружают сэтийцы. Чуть ли не каждое лето бывало. Так что, поверьте, я знаю, как это страшно. Когда начнется лихорадка, тебя ничто уже не спасет.

– Да уж, поднял настроение. А теперь, пожалуйста, замолчи. И да, это приказ.

– Кажется, там взвод Бадана Грука, – проговорил Смрад.

Бальзам хмыкнул.

Непоседа нахмурился.

– А что не так-то, сержант? Они ведь такие же далхонцы, как и ты?

– Не пори чушь. Они из южных джунглей.

– А ты сам-то не оттуда?

– Даже если и так, и, заметь, я не сказал, так это или не так, это не имеет значения, понял?

– Не-а. Сам Тайшренн не разобрал бы, что ты сейчас наговорил.

– Короче, все сложно… Бадан Грук. Если верить Горлице, нам трудно будет поддерживать друг друга. Впрочем, ладно, могло быть и хуже. И зачем только Скрип забрал всех тяжей, как думаете?

– После Добряка к капитану приходила Фарадан Сорт, – сказал Смрад. – Не то чтобы я подслушивал – просто рядом стоял, так вышло. В общем, я разобрал не все, но, похоже, могут возникнуть проблемы с тянульщиками в продовольственном обозе. Думаю, туда тяжи и направились.

– Зачем? Протянуть им руку помощи, что ли?

Горлорез сипло взвизгнул.

Вертун почесал отсутствующий кончик носа.

– Кто вообще дал им право называть себя «Мостожогами»? – проворчал он.

Фитиль оглянулся на роту, маршировавшую слева от них, задержался взглядом на трех волах, по-воловьи топавших по песку. Так вот и выглядят те, кто делает самую черную работу. Тягловые животные. С другой стороны, у них же мозгов нет? Трудишься – тебя кормят. Больше трудишься – больше кормят. И так без конца. Но мы-то ведь не такие.

– Не все ли равно, как они себя называют, Вертун? Мы шагаем рядом, месим одну грязь. А когда от нас останутся только выбеленные кости, разницы никто даже не заметит.

– Я бы заметил. Легко. Когда смотришь на черепа, сразу ясно, где мужской, а где женский, где старый, а где молодой. Я даже могу отличить городского олуха от деревенского. В Фаларе я ходил в учениках у одного мастера, так вот у него все полки были сплошь уставлены черепами. Он их изучал и мог отличить напанца от жителя Квон-Тали, Генабакиса, Картула…

Капрал Пряжка, шедшая впереди, громко хмыкнула и бросила через плечо:

– И ты что, ему верил? Дай угадаю, он так на жизнь зарабатывал? Ну да, это ведь вы, фаларцы, хороните родственников в стенах дома? А когда возникает спор о наследстве, тут-то и пригождаются чтецы по черепам. Очень удобно.

– Мой наставник весьма профессионально улаживал такие споры.

– Кто бы сомневался. Слушай, отличить мужика от бабы или старика от ребенка – в это я еще поверю. Но остальное? Чушь это все, Вертун.

– А почему мы вдруг о черепах заговорили? – спросил Фитиль. Когда никто не ответил, он продолжил: – В общем, я думаю, это к лучшему, что рядом с нами «Мостожоги», а не простые солдаты. Если кто-то попытается отбить у нас эту повозку, мы сможем позвать их на помощь.