Шеннон Чакраборти - Золотая империя

Рука Манижи легла на запястье Каве:

– Думаю, он все понимает. – Она посмотрела на Дару с пониманием: – Мне катастрофически не хватает моей магии, Афшин. Но мы пролили кровь за этот город, и на первом месте сейчас должен стоять Дэвабад. Нужно придумать другой способ вернуть печать.

Дара и раньше ощущал на себе бремя ответственности, но теперь этот груз придавил его еще сильнее, опутывая плечи и шею, как шарф из колючей проволоки. На сей раз Манижа им не манипулировала. Дара и сам хорошо понимал, какой ценой его народ будет расплачиваться за насилие, начатое их вторжением.

И он не позволит этому случиться.

– Тогда что мы будем делать? – спросил он.

– Мы закончим то, что начали: возьмем город – весь город – под свой контроль. Предстоит еще выяснить, осталась ли магия за границами Дэвабада, но об этом лучше пока не распространяться, – добавила Манижа. – Не хватало еще, чтобы шафиты принесли магию в мир людей или джинны разбежались по своим родным местам. Пусть ифриты сжигают любые лодки, пытающиеся пересечь озеро.

Каве заметно вздрогнул при этих словах.

– Но там будут путешественники, приехавшие к Навасатему…

– Тогда и будет разбираться. А теперь более личный вопрос… – Манижа сделала глубокий вдох. – Есть какие-нибудь новости о Джамшиде?

Лицо старшего визиря исказили эмоции.

– Нет, госпожа. Мне жаль. Я знаю только то, что, со слов Гасана, его держат в неком безопасном месте. Он мог быть в Цитадели, когда она пала…

– Перестань так говорить, – потребовал Дара, впервые наблюдая, как бледнеет Манижа. – Каве, ты сам рассказал мне о восстании Ализейда. Цитадель находилась под его контролем, когда она пала. Стал бы Гасан отправлять туда Джамшида?

Манижа приблизилась к зеркальному столику и взяла в руки расческу Нари.

– Есть еще кое-кто, кто может знать, где Гасан держал Джамшида, – сказала она, проводя пальцами по костяным зубчикам. – Кто-то, кто мог бы заодно рассказать нам о печати Сулеймана и о том, куда могли податься его брат и жена, если они действительно живы. – Она спрятала расческу в карман. – Думаю, пришло время нанести визит бывшему эмиру.

Якуб вернулся в комнату и накинул ей на плечи шаль.

– Ты выглядишь замерзшей.

Нари закуталась в нее потеплее.

– Спасибо.

В тесной аптекарской кладовой было не особенно холодно, особенно рядом с горячечным, бессознательным джинном, но Нари все равно не могла унять дрожь.

Она опустила компресс в чашу с прохладной, пахнущей мятой водой, отжала и положила на лоб Али. Тот пошевелился, но не открыл глаз, а ткань в тех местах, где касалась его разгоряченной кожи, задымилась.

Стоявший рядом Якуб снова заговорил:

– Как долго держится лихорадка?

Нари приложила пальцы к горлу Али. Пульс по-прежнему бился слишком часто, но ей показалось, что темп слегка замедлился по сравнению с тем, что было на берегу реки. Во всяком случае, она на это надеялась, уповая на слова Мунтадира, предупреждавшие, что привыкание к кольцу займет у нового хозяина печати несколько дней, и молила Всевышнего, чтобы все происходящее с ним было нормальным явлением, а не следствием переноса кольца за пределы Дэвабада.

– Сутки, – ответила она.

– А его голова… – Голос Якуба звучал неуверенно. – Она перевязана. Его ударили? Если там открытая рана, она может загноиться…

– Нет.

Нари не знала, что увидит человек, если посмотрит на светящийся знак печати Сулеймана на виске Али, но решила не рисковать и, оторвав лоскут от подола своего платья, туго обмотала ему лоб.

Схватив новую трость – времени прошло действительно немало, – Якуб опустился на землю рядом с ней, бережно удерживая еще одну миску.

– Я принес немного бульона из мясной лавки. Мясник был у меня в долгу.

Ее кольнуло чувство вины.

– Не стоило разменивать на меня свои долги.

– Чепуха. Помоги мне слегка приподнять своего таинственного спутника, чтобы попытаться влить в него немного жидкости.

Нари подняла Али, обхватив его за плечи своими все еще ноющими после реки руками. Он пробормотал что-то во сне, дрожа всем телом, и ее сердце забилось чаще. «Только не умирай» , – беззвучно взмолилась она, когда Якуб пододвинул ему еще одну подушку.

Якуб молча взял инициативу в свои руки, кое-как влив пару ложек бульона Али в рот и заставляя его проглотить.

– Много не надо, – объяснял он. – Ты же не хочешь, чтобы он захлебнулся.

Он говорил мягко, как будто старался не спугнуть испуганного зверя, и это растрогало Нари и смутило ее почти в равной мере. Сначала она боялась, что он выставит ее за порог, но эти страхи оказались совершенно напрасны: старый аптекарь бросил лишь один взгляд на нее и на больного человека в руках и пригласил войти без лишних вопросов.

Закончив, Якуб сел.

– То ли разум меня подводит, то ли глаза. Всякий раз, когда я смотрю на него, мне мерещится, словно он исчезает.

– Странно, – ответила Нари натянуто. – Мне он кажется нормальным.

Якуб поставил чашу на стол.

– В моем представлении, ты и «норма» никогда не вязались друг с другом. Теперь я должен спросить, не желаешь ли ты показать его настоящему доктору, а не какому-то чокнутому старому аптекарю, но боюсь, я уже знаю твой ответ.

Нари отрицательно покачала головой. Ни один врач из мира людей не мог помочь Али, и она не хотела привлекать лишнего внимания.

– Никаких докторов.

– Так я и думал. В самом деле, зачем поступать логично?

Ага, вот теперь она узнавала своего старого коллегу.

– Я не хочу наживать неприятностей, – объяснила она. – И не хочу, чтобы у тебя потом были неприятности. Нам будет лучше пока затаиться. Ты прости меня. Не стоило вот так сваливаться тебе на голову. Я докормлю его бульоном, а потом…

– Что – потом? Пойдешь таскаться с бесчувственным телом по Каиру? – кисло поинтересовался Якуб. – Нет, вы оба останетесь… – Он подскочил и в замешательстве уставился на Али. – Вот, опять, – сказал он. – Готов поклясться, он только что исчез.

– У тебя что-то с глазами, – ответила Нари. – В твоем возрасте они часто начинают шалить.

Когда Якуб бросил на нее подозрительный взгляд, она выдавила из себя вымученную улыбку.

– Но спасибо тебе за гостеприимство.

Якуб вздохнул:

– Вот что должно было произойти, чтобы ты вернулась. – Он тяжело поднялся на ноги, жестом приглашая ее следовать за собой. – Проходи. Юноша пусть отдыхает, кем бы он ни был. Тебе нужно поесть, а у меня накопились вопросы.

Нари насторожилась, но, тем не менее, накрыла Али легким одеялом и поднялась на ноги. Она распрямилась, прогибаясь в позвоночнике, чтобы унять ноющую боль в теле. Она чувствовала себя до ужаса хрупкой.