Рена Баррон - Королевство душ

Магия так и цепляется за стены Храма. Ее еще больше у священного дерева Гаер, где похоронено тело первого жреца Ка . Днем магия походит на небольшие пылинки в уголках глаз. Она проявляет себя во всей красе ночью, особенно в час осаны .

Сукар и еще один слуга стоят у входа в Зал ориш на северо-восточном краю утеса. Он машет мне рукой.

– Так много людей признаются в своих проступках. – Он закатывает глаза, когда я подхожу к ним. – Они платят десятину, чтобы избавиться от своей вины. Классический трюк.

Пот блестит на бритой голове Сукара, и его татуировки светятся. Это происходит только тогда, когда он рядом с кем-то, у кого есть магический дар. Я смотрю на другую служанку. Она машет людям рукой. Эхо ее магии танцует на моей коже, словно издеваясь надо мной. Сукар освобождает себя от обязанностей, и мы ныряем в длинный вход Зала ориш. Мерцающий свет факелов отбрасывает на стены зловещие тени. Идеальное место, чтобы поговорить и чтобы освежить познания в истории.

В зале находятся статуи ориш, которые пережили войну с Королем Демонов. Они слепили свои собственные образы из звездной пыли – темнее самой темной ночи. Трудно смотреть прямо на статуи или пытаться надолго задержать свой взгляд на них, потому что фигуры ориш начинают расплываться по краям.

Когда я была младше, мы вместе с Сукаром и Эсснай использовали эту их особенность в играх. Кто дольше всех сможет смотреть на их статуи? Однажды я выиграла – если это вообще можно назвать победой. Я смотрела так долго, что темнота вокруг статуи Эсси – бога небес – хлынула мне в глаза, и я ослепла на полчаса. Сукар побежал за моей матерью, которая послала вместо себя своего дядю. Я далеко не первый ребенок, который искушал судьбу и потом поплатился за это. Такую ошибку я больше не повторю.

Мы направляемся в наше уединенное место, проходя мимо нескольких посетителей. Они медитируют у ног своих любимых ориш. По мере того как мы углубляемся в зал, вокруг становится все меньше людей. Только эхо наших шагов нарушает тишину. Светящиеся письмена на стенах выделяются в темноте. У меня никогда не было повода усомниться в истинности священных текстов или в историях, которые мне рассказывали о племенных землях. Но в писаниях говорится, что ориши уничтожили всех демонов. Если первые писцы ошиблись в этом, то чего еще мы не знаем?

Я смотрю на статуи ориши солнца Ре’Мека. Ориша носит сложный головной убор из страусиных перьев и жемчуга, сквозь который проступают бараньи рога толщиной в человеческую руку. Глаза Ре’Мека пылают огнем над его острым клювом. Ориша обнажен, показывая свои широкие плечи и точеные линии мускулов. Каждая деталь подчеркивает его превосходство. На коленях у Ре’Мека лежит стеклянный шар. Серый туман внутри шара – это души ориш, которые пожертвовали собой, чтобы остановить Короля Демонов.

Напротив него на возвышении сидит его сестра-близнец Коре. Она сидит под стеклянным куполом, который окутывает ее тенями. У нее лицо женщины племени Аатири – острые углы и выпуклые щеки. Вместо рук у нее хищные когти, длинные косы плавно стекают по груди. Она держит в руках бронзовую шкатулку с цепочкой вокруг нее. У подножия статуи Коре стоят на коленях две женщины. На них белые платки, распространенные среди поклоняющихся Королю-Близнецу Ре’Меку. Каждая из них предлагает своему богу-покровителю маленькую коробочку амулетов с вырезанными на крышках лунами.

Стены рядом со статуей Коре покрыты текстами, в которых говорится об истории падения Короля Демонов. Она хотела поймать его душу и создала для этого особую коробку, куда направила почти всю свою магию, но этого было недостаточно. Потребовались усилия двадцати самых могущественных ориш, чтобы запечатать шкатулку. Они добровольно пожертвовали своими ка , чтобы навсегда заточить его в этой ловушке. Много ориш пало в войне, но потребовалась жертва именно этих двадцати, чтобы положить ей конец.

Я обхватываю себя руками за плечи, не в силах представить, каково это. Отдать ту часть себя, которую племенной народ всегда считал самой священной и самой чистой. У меня возникает еще больше вопросов о демонах. Почему они не уступали по могуществу оришам, хотя сами не были богами? Зачем они ели души? Как они это делали? Мы знаем только фрагменты историй о них, она наполовину выдуманы.

Сукар откашливается, призывая меня поторопиться. Но я смотрю на каждого оришу, когда мы идем по коридору. Мы оставляем позади Коре и Ре’Мека, проходим мимо Эсси и затем Нана – ориши, которая создала землю.

– Провидцы смогли что-нибудь узнать о похитителе детей? – шепчу я, чтобы не беспокоить почитателей, лежащих у ног владыки моря Морана. Напротив него еще двое посетителей преклоняют колени перед Сиси, хранительницей огня. Я просматриваю каждый священный текст, который мы проходим, но в голову ничего не приходит. Большая часть скрижалей описывает войну в самых кровавых подробностях.

– Слышали ли мы о других видениях от твоей матери? Нет, – говорит Сукар. – Кто бы ни был этот охотник на детей, он способен скрываться от видений моего дяди и остальных. Только жрица Ка достаточно сильна для того, чтобы получить хоть какой-то доступ к душе похитителя. Но даже это не очень помогло.

Я вздрагиваю от этой новости. Мы в абсолютной тишине проходим мимо Юкулу – ткача времен года. Его последователи поливали дождем маргаритки у основания его постамента, чтобы отпраздновать Суоми – сезон обновления, когда все цветы распускаются после прохладных месяцев Осесе.

Мы подходим к Киве, защитнице детей и невинности. Идем мимо Омы, ориши снов, Кекие, ориши благодарности, Угениу, пожинателя, Файумы, матери зверей и птиц, Фрама, ориши баланса между жизнью и смертью. Все ориши кажутся настоящими гигантами по сравнению с нами.

– А как ты, друг мой? – спрашивает Сукар, и его обычная игривость исчезает. – Есть новости насчет того странного видения вождя Аатири?

Я качаю головой, вспоминая о своем разговоре с отцом. Нет смысла обсуждать это, пока мы не узнаем больше.

– Новостей пока что нет.

– Будь терпелива, как лев, крадущийся в ночи. – В ответ он лишь подмигивает мне. – Эдам найдет ответ.

В конце зала мы подходим к четырнадцатой орише, к которой обращаются как к Безымянной. Черт ее лица нельзя разобрать – ничего, что бы помогло запомнить ее. Однако по ее рукам ползут две огромные кобры. Я останавливаюсь, чтобы рассмотреть ее или, скорее, ее змей. Они положили головы на запястья ориши, словно готовы напасть на врага в любую секунду. Другие статуи величественны, устрашающи, но с этой явно что-то не так. Стоит задержать на ней взгляд, как темнота начинает просачиваться в уголки моих глаз и сердцебиение учащается. Все вокруг словно расплывается, и мое сознание охватывает паника. Я заставляю себя отвести взгляд.