Рена Баррон - Королевство душ

Я скрещиваю руки на груди:

– Тогда почему ты так нервничаешь?

Прежде чем Руджек успевает ответить, между его ног проскальзывает фамильяр и устремляется в тень за его спиной. Десятки из них ползут по закрытым дверям, стенам и лавкам торговцев. Они садятся, как птицы, на стропила аптеки, в то время как двое охранников проталкиваются сквозь толпу.

За ними следуют четыре рыбака, которые несут человека на носилках. У него из плеча торчит китовый крючок, и мы с Руджеком потрясенно смотрим на лежащего рыбака. Он истекает кровью, так что ей запахло в воздухе. Я держусь за горло, подавляя рвотные позывы. Мужчины входят в лечебную лавку, и фамильяры следуют за ними. В доках всегда происходят несчастные случаи, но я не видела ничего подобного очень давно. Вспоминается давняя история о бывшем жреце Ка . Кто-то насадил его на крючок и оставил у пристани.

– Жаль, что ты не видишь сейчас всех этих фамильяров на рынке, – говорю я, неодобрительно качая головой. – Это плохой знак.

– Фамильяры? – Руджек дергает себя за тунику. – Ты имеешь в виду своенравные тени?

Я вздрагиваю, не желая выслушивать очередную лекцию о том, что говорят ученые писцы. Писцы хотят, чтобы мы забыли о тех, кто ходил по миру задолго до людей. Но некоторые души умерших не отправились в загробную жизнь. Они все еще здесь, прячутся у всех на виду. Их присутствие колет мою кожу, подобно острым иглам. Нет времени снова спорить с Руджеком по этому поводу. Я замечаю на земле кровавое пятно, и у меня резко кружится голова.

– Мне все равно, что там говорят ученые писцы, – огрызаюсь я.

– Люди начали докладывать о своенравных тенях, о фамильярах, с тех пор как… – Руджек быстро огляделся по сторонам и начал говорить шепотом: – С тех пор как исчез первый ребенок. Мой отец продолжает отмахиваться от этих сообщений как от племенного суеверия. Я… Мне жаль, что я их не вижу.

Позади нас раздался шум, и Руджек схватился за рукояти скимитаров. Увидев, что источником шума стала перевернувшаяся тележка, он снова смотрит на меня. Его глаза полны ужаса.

– Прошлой ночью похитили еще одного ребенка. Уже шестого.

– Пропало шестеро детей?

Мой голос срывается, когда молодая девушка ныряет под руку покупателя и крадет его кошелек с деньгами. Мужчина ни о чем не подозревает, разглядывая стойку с ножами тобачи. Я прикидываю, сколько на рынке детей. Их столько же, сколько и взрослых. Сердце с силой колотится в груди. Будь у меня магия, я могла бы хоть что-нибудь сделать. Неужели я буду просто сидеть сложа руки, пока демон забирает души тех, кто не может дать отпор? А потом ждать, пока придет и моя очередь? Год назад мне было достаточно всего лишь упомянуть Арти, и мачеха Кофи перестала его бить.

Кофи.

Без предупреждения я резко разворачиваю корпус в сторону торговцев рыбой. Я должна убедиться, что с моим другом все в порядке.

– Шотани прочесывают город, – говорит Руджек, не отставая от меня. – Теперь, когда пропал мальчик-ученый, у гильдии резко появился интерес к этому делу.

Магия шотани до сих пор витает в толпе. От нее очень тяжело на душе. Как будто провалился в яму с дегтем. По сравнению с ними городская стража – просто досадная помеха.

– А они нашли… – я сглатываю, не в силах закончить вопрос, – трупы?

– Нет. – Руджек запускает пальцы в спутанные кудри. Кажется, он не знает, куда деть руки. Даже рукояти мечей не помогают ему. – У гильдии нет никаких зацепок. Ничего. Очень странно. Во имя богов, они же шотани. Сами ориши их благословили.

– Если уж Арти не может увидеть похитителя в своих видениях, – отвечаю я, – то у шотани нет ни единого шанса.

Руджек упирает руки в бока:

– А так ли уж она пытается?

Это обвинение словно бьет меня в грудь. Руджеку не нужно больше ничего говорить. Все написано у него на лице. Наши родители ненавидят друг друга, и каждый из них сделает почти все, чтобы обеспечить поражение другого.

– Не знаю. – Я опускаю голову. – У меня не должно быть никаких сомнений в том, что моя мать поступит правильно…

– Прости, – говорит Руджек, отводя взгляд. – Мне не следовало намекать на это.

Я прикусываю губу изнутри.

– А твой отец помог бы ей, будь ситуация совсем другой?

В глазах Руджека вспыхивает боль.

– Не думаю.

Мы молча идем дальше, минуя толпу, собравшуюся перед торговыми рядами. Сдерживаемое разочарование и страх вынуждают людей говорить шепотом. Если не остановить похитителя детей, все будет только хуже. Город начнет бунтовать.

Я облегченно вздыхаю, когда мы подходим к торговцам рыбой, и Руджек ободряюще улыбается мне. Кофи стоит на своем ящике. Он весь в рыбной чешуе, и от него отвратительно пахнет, но зато с ним все в порядке. Он улыбается мне, а потом видит Руджека и закатывает глаза. Старый добрый Кофи.

– Как идут дела? – Я заставляю свой голос звучать бодро. – Рыба разлетается как горячие пирожки?

– Сегодня утром Терра купила семь нитевидных рыб. – Кофи бросает взгляд на отца, который торгуется с потенциальным покупателем о цене креветок. – Я дал ей восьмую бесплатно, так как ваш дом – хорошие клиенты.

Руджек наклоняется к моему уху:

– Этот коротышка что, флиртует с тобой?

Кофи скрещивает руки на груди. Он стоит на коробке и гордо смотрит Руджеку прямо в глаза:

– Ты будешь что-нибудь покупать или как?

– Может, мне вызвать его на поединок на арене? – Руджек искоса смотрит на меня. – Я сделаю это с закрытыми глазами, чтобы все было честно.

Пора уходить.

Я подбрасываю Кофи серебряную монету, и он ловит ее в воздухе.

– Держись поближе к отцу и будь осторожен, ладно?

– Так и сделаю. – Кофи снова смотрит на отца, и они обмениваются кивками. – Обещаю.

– Увидимся позже, – говорю я, прежде чем оттащить Руджека.

– Я могу приставить к нему стражника. – Руджек понижает голос так, что только я могу его слышать. – Знаю, от этого мало пользы, но, по крайней мере, я могу убедиться, что он в безопасности. Жаль, что я не могу сделать это и для других детей. – Он почесывает затылок. – Как будущий визирь я должен хоть изредка делать что-нибудь полезное.

Я радостно смотрю на Руджека. Однажды он станет лучшим визирем, чем его отец. Теперь, когда я знаю, что с Кофи все будет в порядке, мой страх немного ослабевает. Но тут фамильяр скользит по моему плечу, и я замираю. Дрожь пробегает по моей спине, кожу покалывает холодом в самый разгар жаркого дня. За мной роятся еще фамильяры – их целая орда. У меня перехватывает дыхание, и я разворачиваюсь. Дюжина теней скользит по Кофи. Они залепили его лицо, руки и ноги, словно какой-то плащ, сотканный из кошмаров.

Сомнений быть не может. Похититель детей не собирается останавливаться.

Мой друг следующий.