Ева Фёллер - Потайная дверь

– Извините, – сказала я. – Вы что-то говорили, я прослушала.

– Камеристка, которую леди Уинтерботтом для вас подыскала, придёт только завтра, – терпеливо повторила миссис Фицджон. – Леди Уинтерботтом хотела представить её вам лично и, кроме того, хотела удостовериться в том, что своим подбором гардероба угодила вашему вкусу. Само собой разумеется, что до прихода камеристки я в любую минуту к вашим услугам, если вам что-то понадобится. – Она указала на шкаф у стены: – В этом шкафу бельё миледи. – Она бросила в сторону Себастьяно застенчивый взгляд и добавила: – Его светлость, конечно, не захочет его осматривать.

Ага. Итак, внутри было нижнее бельё. Не предназначенное для глаз мужчины. Тем более для глаз его светлости, который должен принимать во внимание чувствительность его младшей сестры.

– Я взгляну на бельё позже, – сообщила я миссис Фицджон.

– Как будет угодно миледи.

Себастьяно извлёк свои карманные часы.

– Уже почти час. Леди Анна и я устали с дороги. Мы сейчас же ляжем спать.

– Разумеется. Если нужно помочь миледи раздеться, то я могу…

Я с благодарностью отказалась, после чего миссис Фицджон хотела удалиться.

– А где располагаются спальни у вас и вашего супруга? – осведомился Себастьяно, когда она была уже в дверях.

– Двумя этажами выше. Разумеется, мы пользуемся только чёрной лестницей. И в ваши покои входим только по вашему вызову. – Она указала на кисточку звонка у двери: – В любой момент вы можете позвонить.

– А ещё кто-нибудь живёт в доме?

Миссис Фицджон отрицательно помотала головой:

– Повариха и кухарки приходят только днём, горничные и лакей тоже. Что же касается камеристки, то вы сами должны решить, где ей разместиться. Под крышей есть несколько свободных помещений для прислуги.

– Об этом мы подумаем завтра, – сказал Себастьяно. – Спокойной ночи, миссис Фицджон.

– Спокойной ночи, милорд. Миледи. – Сделав последний книксен, миссис Фицджон покинула комнату.

Я со вздохом опустилась на кровать. Одеяло и подушки были пуховые, а постельное бельё из камчатной ткани немного пахло лавандой. Лежишь словно на облаке. Я готова была тут же уснуть.

Откуда-то издалека донёсся бой часов, и я вдруг почувствовала жуткую усталость, хотя встала лишь несколько часов назад. После прыжка во времени иногда чувствуешь себя как после долгого полёта на самолёте – остаётся своего рода джетлаг. Я потянулась и как следует зевнула.

Себастьяно сел на край моей кровати:

– Ты не против?

– Не против этой комнаты и всех этих нарядов? Это немного как в домике Барби. Кровать с пологом, яркие наряды. – Я улыбнулась ему: – Но ты выглядишь определённо лучше Кена. Он казался мне глуповатым, даже когда я ещё играла в куклы.

– Спасибо. Но я имел в виду, вообще-то, скорее всю эту высокосветскую господскую обстановку.

– Но мы не в первый раз играем роли в таких заданиях.

– Да, но не с таким помпезным фоном. Ты же знаешь, какой обычно экономный у нас Хосе. На сей раз он потратил целое состояние. Дворецкий, экономка, толпа прислуги… и собственный дом. И если я правильно понял, есть даже конюшня с выездом, по крайней мере с одной каретой. Всё это однозначно на порядок больше, чем обычно.

– А Хосе тебе что-нибудь рассказывал про этого мистера Скотта? – спросила я. – Или про леди Уинтерботтом?

– Ни о том, ни о другой. На сей раз у нас почти никакой информации. Да вовсе никакой. И это меня беспокоит.

При этом он облёк в слова то, что занимало и меня всё это время. Что-то в этом задании было совсем иначе, чем обычно, и внешняя обстановка была лишь частью отличия.

Себастьяно встал с кровати и направился к двери.

– Я думаю, они в одной из наших комнат.

– Что именно?

– Записки Хосе. Нам надо их найти.

– Погоди. Я с тобой. – Я встала с кровати и пошла за ним в соседнюю – так называемую утреннюю – комнату. Он откинул крышку секретера и обыскал все ячейки внутри.

– Что-нибудь нашёл? – спросила я, роясь в узком комоде у стены. Но и там не нашла ничего, кроме свечей и стопки тонких белых носовых платков с вышитой монограммой «А» – значит, Анна.

– Бумага ручной выделки, – перечислял Себастьяно. – Перья для письма, чернила и промокательный песок. И печать с нашим гербом.

Мы продолжали поиск в рабочем кабинете хозяина дома. Себастьяно обыскивал письменный стол, а я – книжные шкафы.

– Здесь ничего нет, – с раздражением сказал он. – Только письменные принадлежности и всякие журналы про ездовых лошадей, корабли и французскую мужскую моду. – Он открыл боковую дверцу. – Ах, и графин с хересом самого благородного вида. И к нему стаканы.

– А у меня здесь полное издание Британской энциклопедии . – Я с благоговением взяла один из томов и погладила переплёт. – С золотым обрезом. – Я с любопытством разглядывала и другие книги в нижних отделах шкафа и вынула один из романов.

– Невероятно! Ты только взгляни! – Я взволнованно показала ему раскрытую книгу: – Это первое издание! Вышло в этом году! Непостижимо! – Я страстно прижала роман к груди, потом поднесла его к носу и вдохнула запах бумаги. Ещё пахло типографской краской, которой этот шедевр был увековечен между обложками. У меня слёзы выступили на глазах, когда я подумала о том, как писательница боролась за то, чтобы вывести роман на рынок. Сколько лет ей пришлось ждать, когда книга, наконец, будет издана, и это несмотря на незабываемо прекрасную историю!

– И чей это роман? – спросил Себастьяно. Он налил нам в два стакана хереса и разглядывал меня с любящей снисходительностью. – Погоди, не говори, дай я угадаю. Джейн Остин.

Я с восторгом кивнула:

– « Гордость и предубеждение»! А больше ничего у неё не припомнишь? – Я эйфорически листала книгу.

Он подошёл ко мне, сунул мне в руку стакан с хересом, взял меня за подбородок и нежно поцеловал:

– Я тебе уже говорил, что ты неповторима?

Я осторожно пригубила хереса.

– Иными словами, ты хочешь сказать, что я фрик, для которого старинные книги важнее шмоток и обуви?

– Нет, я хочу сказать, что ты очень аппетитно выглядишь, когда радуешься книгам. Лучше этого вида нет ничего, честно.

– Это ты меня ещё не видел в том нижнем белье, которое я предвкушаю в моей гардеробной.

– Мы можем сейчас же наверстать упущенное, – тут же предложил он.

– Не забывай, что мы брат и сестра, а у дома наверняка есть глаза и уши.

– Фицджоны живут в мансарде и придут только по нашему звонку, – напомнил Себастьяно. – И пользуются они только чёрной лестницей. – Он прижался губами к одному чувствительному месту у меня под правым ухом. – Я могу посмотреть, какое мужское бельё поджидает меня в моей гардеробной, и тогда мы могли бы устроить модное дефиле при свечах.