Вольфганг Хольбайн - Заклятие нибелунгов

Гадарик кивнул. Он до сих пор с болью думал об этом.

Хурган посмотрел нибелунгу в глаза, не отводя взгляда.

– Я хочу, чтобы они погибли. Мне все равно, о чем мы там говорили. Все равно, что тебе для этого нужно предпринять. Я хочу, чтобы их убили. И поскорее.

– Не знаю, возможно ли… – начал Гадарик.

– Зверь голоден, – перебил его король, и, словно в доказательство его словам, из-за трона послышалось рычание.

Гадарик решил не усугублять конфликт и, легко поклонившись, исчез.

Хурган почувствовал себя немножко лучше. Сильнее.

И вновь Кальдер проснулся утром в холодном поту, пытаясь вспомнить свой сон. Ему в последнее время часто снились жестокие сны, наделенные своеобразной красотой: тишина на поле боя, после того как все воины были убиты, спокойствие, которое приходит с великой силой, тепло орошенного кровью клинка.

Повстанец сунул голову в кадку с холодной водой и поупражнялся со своим новым мечом. Меч был длиннее и шире того, который он раньше носил с собой. Настоящий меч для героя. Победителя. Кальдер перерубил деревянную балку, проткнул настенный ковер и начал парировать удары собственной тени. Раненая рука жаждала движений, радостно отдаваясь болью на каждый выпад. Вскоре Кальдер отправится искать Зигфинна и Брунию в Вормсе, чтобы помочь им в борьбе с Хурганом.

Два дня назад Данаин пошел в Гёранд, собираясь встряхнуть там людей. Пора было подарить Исландии немного надежды, пробудить в ней новую сущность. Впрочем, Кальдер был не уверен, нужна ли этой горстке оборванцев сильная рука. Занеся меч над головой, повстанец с криком ударил по старому исландскому трону, так что лезвие застряло и не поддавалось попыткам вытащить его.

– Ну разве не скучно? Нечего терять, нечего выигрывать, – донесся голос из проема двустворчатой двери, которая вела на винтовую лестницу.

Кальдер развернулся на каблуках, готовый в любой момент атаковать противника. В предрассветных лучах он увидел очертания незнакомой девушки. Стройная, с мальчишескими узкими бедрами, длинными волосами и в прямой юбке.

– Не стоит оставлять тренировки, – запыхавшись, выговорил Кальдер, чувствуя, что у него мурашки побежали по коже.

В тронном зале стало холодно.

– Можно войти? – мягко спросила незнакомка.

Кальдер махнул рукой.

– Пожалуйста. Это не моя собственность, и я готов ею поделиться.

Девушка сделала несколько шагов вперед, и Кальдер увидел, что она красива и изящна, с тонкими чертами лица и собранными в аккуратную прическу каштановыми волосами. Платье на ней было серым, без каких-либо украшений, но они и не были нужны, ведь девушка обладала достаточной красотой.

– Меня зовут Кальдер. – Ничего другого ему в голову не пришло.

– Эльза, – ответила девушка. – Меня зовут Эльза.

Хотя Зигфинн по-прежнему ночевал в таверне, большую часть времени он проводил в комнате Глисмоды и ее сына Никетаса. Он наслаждался тем, что это вошло в привычку. Молодая мать дарила ему тепло и чувство какого-то просвета в этом темном мире. Зигфинн учил мальчика тому, что умел сам, а Глисмода рассказывала ему о своей жизни поденщицы в самом большом городе континента. Иногда Зигфинн просто сидел в углу, читая книгу, которую ему дал Халим. Эта книга помогла ему лучше понять черное столетие. Мрачные иллюстрации и величественные слова описывали тиранию дракона Фафнира и его победы над лучшими воинами Бургундии: Гундомаром, Гизельгером, Гунтером, Зигфридом, а в конце даже над Брюнгильдой Исландской. И только Хургану удалось если не победить, то хотя бы укротить дракона, но за это пришлось заплатить чудовищную цену: Хурган вступил в сговор с нибелунгами и позволил им завладеть Бургундией. За это нибелунги сделали его бессмертным и отдали ему в подчинение демонов Орды, при помощи которых король уже через два поколения поработил окружающие государства. Однако Бургундия при этом погрузилась в грязь и бедность, как будто сама проиграла все эти войны.

Зигфинн наткнулся на имена, которые не слышал раньше: дочь Хургана Элея, в своей жестокости подобная отцу, но намного непредсказуемее; Гадарик, наделенный магией советник Хургана; Зверь, сидевший в тени трона и пожиравший любого, кто не нравился его хозяину.

В книге были карты, списки и рисунки. Вормс за это столетие разросся подобно раковой опухоли. Возникли законы, смысла которых никто не понимал. Королевство не стремилось к славе или милости богов. Его целью была лишь вечность.

Просматривая карты этой местности, Зигфинн заметил, насколько необычную форму со временем принял город: вместо того чтобы увеличиться по окружности, он приобрел очертания двузубой вилки, как будто на северо-востоке наткнулся на какое-то сопротивление.

На карте в этом месте был обозначен лес.

Зигфинн спросил об этом Халима, но иноземец сделал вид, будто не знает ответа. Потом принц попытался поговорить с Глисмодой, но и она ему ничего не сказала. Даже маленький Никетас убежал, когда Зигфинн спросил его о лесе. Казалось, будто этот вопрос вызывает в людях какое-то неприятие. Каждый об этом знал, но никто не хотел говорить. Или не мог.

Зигфинн понимал, что ему нужно идти в лес, и поэтому взял мешок с провизией, свой меч и собрался в дорогу. Глисмода помогла ему и пожелала удачи, правда, стараясь не упоминать, куда именно он собрался. Даже когда Зигфинн сел на коня, женщина сделала вид, будто принц не рассказывал ей, какова цель его поездки.

– Пусть твой путь будет прям, а небо над головой безоблачно.

Зигфинн скакал целый день, и замок Драконья Скала остался далеко позади, затянутый дымкой. На дороге начала пробиваться трава, а шум города стал тише. Тут не было ордынцев, а потому уменьшилась и вонь.

Внезапно город оборвался. Зигфинн сделал один шаг и очутился на краю леса.

Дорога не терялась среди деревьев. Она просто исчезла. Вокруг не было ни домиков, ни полей. Зигфинн удивленно оглянулся. У него за спиной находился густонаселенный город Вормс, но сделай один шаг – и впереди уже никого не было. Да и лес, несмотря на то что был густым, оставался вполне проходимым.

Какой-то старый крестьянин собирал дрова на границе между городом и лесом.

– Эй, добрый человек, – обратился к нему Зигфинн, – скажи, а почему ты не зайдешь в лес? Ведь там легче найти дрова, чем здесь, где ты подбираешь только тонкие ветки?

– Нет здесь леса. Да и дров нет, – без тени иронии ответил старик, продолжая заниматься своей работой.

Покачав головой, Зигфинн пришпорил коня, но, вместо того чтобы поскакать вперед, лошадь встала на дыбы и, заржав, засучила передними ногами, будто пыталась прорвать какую-то невидимую завесу.