Эллис Нир - Страшные истории для девочек Уайльд

Но пришельцы вальяжно разлеглись на траве, прихлебывая из мехов, и принялись мериться трофеями.

Луна зубами потянула Леди за гриву, и они молча отступили в лес.

Лунный свет. Духота. Слишком жарко, чтобы уснуть. Леди хотела свернуться под шелковистым боком Мрака. Он был воплощенный холод, как морская соль, как ветра с берегов далеких ледяных островов, как плывущие по небу грозовые тучи. Лишившись Мрака, стадо утратило компас и очутилось в темной ночи без путеводных звезд.

Леди пела песни и играла с жеребятами, но еще она умела охотиться и ходила на промысел одна, не говоря об этом никому, даже старушке-Луне. Во время охоты она пела, обращаясь к лесным птицам и извиняясь перед рыбами, которым вспарывала животы.

Когда на поляну, где стадо остановилось на ночь, пролились первые лучи солнца, Леди вернулась с охапкой рыбы, ягод и корешков для своих собратьев. Старая Луна куда-то ушла – примятая трава на краю поляны напоминала о том, что мать единорогов провела там всю ночь.

Леди разбудила стадо, и все вместе они молча отправились на поиски Луны – Леди шла впереди, а Водоросль и Жемчужина, самые старшие единороги после Мрака и Луны, не отставали от нее. У плакучей ивы они не нашли охотников, а увидели только тонкий кровавый ручеек, стекающий к корням.

Леди упала на колени и отгребла от корней дерева пропитанную кровью землю. Ее дерево-мать не будет питаться от ее матери-единорога.

Один за другим единороги исчезали по ночам. Леди водила стадо к скалистым берегам, прятала его в пещерах под водопадами и в лесной чаще. Но каждое утро обнаруживалось, что пропал кто-то еще, оставив лишь следы борьбы и кровавые отметины на земле.

Леди перестала спать, а днем снова и снова водила перепуганных единорогов с места на место, но ради охоты стадо разделялось, и всякий раз возвращалось одним единорогом меньше. Стадо стало единым организмом, постепенно теряющим конечности и органы, а Леди чувствовала, что ее странное тело тоже меняется – часть его она похоронила в лесу, другую подвесила на дерево, третью утопила в реке. И так продолжалось до тех пор, пока от нее не осталась только тень, неподтвержденный слух.

И, наконец, исчезло все стадо – кроме одного, последнего единорога.

Крошечный жеребенок родился у Водоросля и Жемчужины; в честь деда, Мрака, его назвали Сумраком. Водоросль пропал в ночи, и Леди посвятила свою жизнь уходу за малышом. Она не отпускала его от себя ни на шаг. Днем она добывала еду, охотилась и пела, а по ночам гладила черную шерстку Сумрака, кормила его с рук перетертыми ягодами и мясом и тихо пела малышу ласковые песенки. Сама Леди старалась спать как можно меньше. Они страдали от нехватки еды и надежных убежищ: жеребенок был слишком мал, чтобы быстро бегать, слишком слаб, чтобы карабкаться по скалам и слишком истощен для долгих переходов или продолжительной охоты. Леди прижималась к нему щекой и чувствовала биение сердца под блестящей шкурой – не такой холодной, как у Мрака, но прохладной, словно соленый пруд. Разбавленный Мрак.

Шестнадцать единорогов пропали. Родного стада Леди больше не было. Убежища закончились. Леди и Сумрак добрались до лесной опушки.

Леди почуяла дым и запах жженой плоти. Мясо, но испорченное – что-то восхитительно теплокровное зажарили так, что оно обуглилось на огне. Сквозь листву опушки Леди пригляделась повнимательнее, а жеребенок тем временем тыкался носом ей в поясницу. Впереди виднелась бревенчатая изба – по рассказам Мрака Леди знала, что это такое: что-то вроде капкана, в который люди шли добровольно, окружая себя мертвой древесиной и искусственной листвой. Леди не нравился этот запах, идущий из трубы на крыше деревянного дома. Для единорогов дым означал начало лесного пожара, и они всегда бежали от него на холмы или ныряли в водопады и там, сбившись в кучку, тряслись от страха.

И Леди задрожала.

Пришла ночь. Голодный и усталый жеребенок капризничал: он прикусил Леди пальцы, когда она попыталась его погладить. Они смотрели, как дым густеет, и вдыхали его изменившийся запах. Надвигалась зима, и малыш тоже дрожал – не от страха, как Леди, а от холода. Ей не хотелось, чтобы маленький Сумрак замерз до смерти. Он был последним жеребенком из стада, крошечным сыном Водоросля и Жемчужины, последней звездочкой Мрака.

Потом в избе что-то зашевелилось, открылась дверь, и шестнадцать охотников в меховых шкурах вышли во тьму, возбужденно переговариваясь. Леди задержала дыхание, когда они шли мимо. Потом послышался треск поленьев в огне.

Сумрак мелко дрожал. Без теплых тел товарищей по племени он не переживет эту суровую зиму. Его шкурка стала ледяной, и это пугало.

Леди боялась охотников и их странного жилища, но потерять Сумрака она боялась еще больше и потому заставила его встать и повела в избу.

Внутри в незнакомом каменном сооружении пылал огонь, а вокруг стояли тарелки с мясом и плодами и стаканы с вязкой фиолетовой жидкостью.

А на стенах висели насаженные на колья головы шестнадцати единорогов.

Жеребенок упал перед камином, слабый и дрожащий, и плотно сомкнул веки.

Леди тоже присела на корточки. Все ее несуразные члены неудержимо тряслись, а на губах молчаливыми чернилами отпечаталось имя Мрака. Его голова красовалась в центре, и золотой рог по-королевски торчал из опущенного лба.

Под взглядом Леди голова Мрака моргнула холодными черными глазами, шея чуть изогнулась, и Мрак посмотрел прямо на Леди, которая когда-то не слезала с него днями и ночами и знала каждую мышцу и каждый бугорок на его могучей спине.

Единорог открыл мертвый рот и заговорил своим обычным певучим голосом:

Рядом с ним была Луна. Дорогая мать-единорог опустила длинные ресницы и пропела:

Другие насаженные на колья головы тоже начали оживать. Единороги склоняли шеи, смотрели на Леди сверху вниз и пели в унисон:

Она в слезах встала на колени, оплакивая своих любимых, свое стадо, лишившееся могучих плеч и быстрых ног.

Единороги еще несколько раз пропели свой совет. Мрак одарил Леди задумчивым взглядом, немного подождал и закончил: