Тоти Мартинес - Энда. Земля легенд

– А что сказал бы ты, если бы я сообщил, что в твоем войске есть преданные мне люди? Попытайся на меня донести, и твоя голова окажется на пике на вершине вот этой башни. Ты не успеешь сделать и шагу за ее пределы.

Два вождя скрестили взгляды, и Унмарилун склонил голову в знак повиновения. Он не был глуп и знал, когда битва проиграна. В этот момент Баладасте был сильнее, и он умел признавать превосходство противника. Он намеревался занять выжидательную позицию: дож открылся, обнаружил свою власть над подчиняющимся ему войском, но гораздо важнее было то, что Унмарилун узнал о существовании шпионов среди его собственных людей, и это давало ему определенное преимущество. Он решил, что отныне о его планах не будет знать даже сын.

– Чем я могу тебе помочь? – привычным насмешливым тоном поинтересовался он.

– Прекрати набеги и займись передвижениями племен. Разошли шпионов ко дворам главных повелителей Илуро, Усты и Банки. Я хочу знать, собираются ли они сдаваться или ожидают моего появления, чтобы встретить меня с боем. Также необходимо выяснить, куда, черт возьми, исчезли бигорра, и найти Талу. Она нужна мне живой и никто – ты меня слышишь? – никто не должен коснуться ее хоть пальцем. Держи меня в курсе, служи мне хорошо, и у тебя будет довольно золота, чтобы заполнить эту башню от фундамента до самой крыши.

С этими словами генерал вышел из зала, сделал знак Орготу и покинул Башню Айры, даже взглядом не удостоив Ксенто, с нетерпением ожидавшего результатов встречи и поспешно ринувшегося расспрашивать отца.

Расстояние до Элина дож проскакал без единой остановки, вынудив свиту галопом нестись за ним под проливным дождем. У него не шла из головы женщина, таинственным образом испарившаяся из его поля зрения и из его жизни. С каждой минутой он желал ее все сильнее. Было ясно, что она его околдовала. Она лишила его рассудка и, что было еще важнее, уверенности в собственных силах. Если в подобное состояние его могла привести какая-то деревенская шлюха, это было под силу и другим, а этого он допустить не мог. Едва вернувшись в лагерь, он потребовал, чтобы ему привели первую попавшуюся ауско, одну из тех женщин, которых превратили в рабынь, обслуживающих потребности его людей. Единственным условием было, чтобы она была молодой и чистой. Оргот отдал ему свою собственную, совсем юную девушку, едва вышедшую из пубертатного периода. Тарбело насиловал ее всеми способами, которые только мог вообразить. Он избивал и терзал несчастную жертву, оставив ее в покое, лишь когда она оказалась на грани жизни и смерти. Еще никто и никогда не видел генерала в состоянии подобного неистовства, и даже его правая рука пожалел о том, что отдал ему девушку, к которой успел привязаться.

Проспав почти целый день, Баладасте проснулся спокойным, собрал своих командиров и распорядился начинать поход на юг. Он отправил гонцов во все племена северного склона Илене, от Бигорры до моря, с одним-единственным сообщением: если они немедленно не сдадутся, пощады им не будет! Он обещал оставить жизнь только тем, кто покорится без сопротивления.

Со своей стороны, Унмарилун Эланоа после отъезда дожа закрылся, не желая беседовать ни с кем, включая собственного сына. На следующее утро он позвал предводителей своего войска, развернул на столе карту Энды и дал каждому отдельное поручение. Ни один уголок всей этой огромной территории не должен был остаться необследованным. Деревни, хижины, пещеры и ущелья необходимо было осмотреть в поисках проклятой атур. Ксенто он отправил в Усту и Банку с заданием провести переговоры с повелителями обоих городов, выяснить, какую позицию они занимают в ожидании нападения фрей, и попутно расспросить о словно растворившихся в воздухе бигорра. За собой он оставил Илуро. У него были свои счеты с Арбилем, или, точнее, у повелителя были свои счеты с ним. Не случайно он спас ему жизнь, когда его еще не изгнали из клана, и он был членом небольшой группы воинов из всех племен, пришедшей на помощь тарбело во время первой волны нашествия фрей.

Появление воина, закованного в железные латы и сопровождаемого полудюжиной вооруженных людей, встревожило охрану Крепостей, и они отказались поднимать решетку. Тогда барето привязал к копью свою эмблему – лоскут черной ткани с изображением красного дракона – и метнул его с такой силой, что оно пролетело над стеной и вонзилось между камнями в самом центре оружейного дворика.

– Сообщите Арбилю! С ним хочет поговорить Унмарилун Эланоа! – приказал он.

Вскоре решетка поднялась, ворота отворились, и Койра въехали в первую крепость под обеспокоенными взглядами оборачивающихся им вслед бьярно. Не было ни малейшей необходимости спрашивать дорогу – дворец повелителя взметнулся ввысь самой высокой башней города. Арбиль ожидал их с угрюмым видом в окружении своих советников и личной охраны. Он был наслышан о набегах своего старинного товарища по оружию и уже давно ожидал его появления. Насколько ему было известно, Унмарилун пока еще не вступил в сговор с фрей, хотя это совершенно не означало, что он не сделает этого в ближайшем будущем. Он был беспринципным человеком, способным продать свои услуги тому, кто лучше заплатит, совершенно не знакомым с понятием преданности. Но Арбиль был обязан ему жизнью и не мог отказать в приеме.

– Ты постарел, – вместо приветствия произнес Унмарилун.

– Мы оба постарели, – прозвучало в ответ.

– Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, – уточнил барето.

Через несколько мгновений они уже сидели в зале, лишенном каких-либо украшений, который Арбиль использовал для самых тайных бесед. Перед пылающим очагом стояли два обтянутых оленьей кожей кресла с подлокотниками и столик, на который, прежде чем исчезнуть и оставить их одних, слуга поставил серебряное блюдо с окороком, сыром и хлебом, два серебряных же кубка и кувшин с сидром. Люди обоих вождей расположились в коридоре, не спуская глаз друг с друга.

Их беседа затянулась до глубокой ночи. Оба были суровыми воинами и знали, что имеют дело с достойным соперником. Поэтому они не стали ходить кругами и перешли к делу, как только вновь прибывший утолил голод и жажду – прежде всего, свою жажду. Арбиль сразу ясно дал ему понять, что бьярно не собираются сдаваться без борьбы, хотя они и получили ультиматум дожа Баладасте, перед которым в любом случае стояла очень сложная задача. Крепости были неприступными, и извивающаяся по их улицам река нисколько не облегчала перемещения захватчиков. Разумеется, в этих стенах находились также женщины, дети и старики, но были здесь и сотни воинов, прибывших со всех уголков Бьярно и готовых дорого продать свои жизни.

– Их тысячи, – в порыве искренности сообщил ему Унмарилун, – и они вооружены боевыми машинами, которых ты никогда и в глаза не видел. Их много и они гораздо мощнее тех, которые они применяли в Акисе.