Майкл Муркок - Глориана; или Королева, не вкусившая радостей плоти

Ибо сегодня она явилась как Майская Королева на земли, где высится Майское Древо и уже расположились царедворцы в личинах пастухов, пастушек, молочниц и их лебедей; рассеяние Купидонов и Пан, сколько-то фавнов, пять дриад, а также один гигантский Агнец. С Тро-пы-меж-Дерев и с дворцовых галерей взирали на церемонию многие другие благородные гости.

Паланкин опущен, джентльмены (среди них графиня Скайская в костюме охотника, с луком и колчаном) заняли места по обе его стороны, труппа между тем склонилась в поклонах и реверансах, вновь зазвучали горны.

ГЛОРИАНА

Высоко на балконе, дающем обзор парка, встал лорд Монфалькон, оглядев сперва красочный пейзаж внизу, а после серую тучу, разбухавшую по мере движения с запада и грозившую затмить солнце. Он вечно сожалел о том, что не управлял погодой и что доктор Ди, коего можно было бы замечательно употребить в данной связи, не открыл магического метода, дабы осуществить власть Человека над стихиями. Если пойдет дождь, доктор Ди пострадает вместе с прочими, ибо он среди них, в шерстяном обличье сатира, вместе с леди Блудд (нимфа воды в голубом шелке), сиром Амадисом Хлеборобом (элегантный ковбой), леди Памелой Хлебороб (пастушка с ерлыгой и таксидермической овцой), сиром Вивианом и леди Цинтией Сум (охотник и охотница) и мастером Эрнестом Уэлдрейком в изысканном неопределенно-пернатом камуфляже (надо думать, соловей) с поникшим плюмажем и позолоченным клювом; поэт изготовился зачесть приветствие Майской Королеве. Когда первые тяжкие капли коснулись земли, лорд Монфалькон вытянул шею, дабы расслышать далекие свирели…

Мастер Уэлдрейк извлек повлажневшие перышки из глаз и принялся читать быстрее – чернила расползались по пергаменту, превращая в кляксы строки, так и не заученные им наизусть…

– Отменно сказано, как и всегда, мастер Уэлдрейк! – Майская Королева взмахнула серебряным скипетром, что увит был миртом, меж тем лакеи ринулись водружать над паланкином зеленую парусину, защищая Глориану от орошения, коего другие в ожидании своей очереди обрести навес избегнуть не могли.

Дождь колотил парусину над ее головой подобно топоту бегущих ног, она же взяла меч, что поднес на подушке прихрамывавший лорд Ингльборо, и принялась возглашать храбрым моряков «сирами» прежде, сообщила она, чем они утонут в ожидании награды. Миром был обретен новый лорд или два, а владения в Девствии, Катае, Гибернии розданы трезвомыслящим мужчинам, коих лорд Монфалькон счел достойными доверия насладиться ответственностью за богатство и, получая большую долю государственных щедрот, поддерживать интересы Державы с тем большей решительностью. Посланники отправлены были за рубеж, увозя верительные грамоты и письма; иноземные посланники были, в свой черед, приняты, их письма зачитаны, сами они приветствованы. Девять маленьких девочек (каждая моложе предыдущей на равные промежутки времени, незаконнорожденные дщери Глорианы) вели овечек по затопленным лужайкам и, почихивая, лепетали пасторальные стишки, пока Королева не упросила нянечек поскорее загнать детей во дворец и высушить прежде, чем тех погубит озноб.

Квинтан, сиречь состязание конных пикинеров, отложили на завтра (или пока не воссияет солнце). Солнечная Колесница, в коей Митру, Бога Света, изображал смущенный, удрученный лорд Рэнслей, полунаг и влажен, в помятых желтых брыжах и бриджах, влекомый юношами и девами, тоже в желтом, символизирующими лучи светила, прикатила и укатила, оставив темный отпечаток на истоптанной траве. Музыканты, как бы сатиры и нимфы, получили приказ отступить в Великий Зал, где ныне устроены будут танцы; отменили и Процессию по Тропе-меж-Дерев. Решено было продлить церемонию с места, когда Глориана, привязана к Майскому Древу придворными, освобождается Рыцарством Альбиона в лице сира Танкреда, если только дождь не зарядит еще сильнее, Древо же оборонили большим квадратом парусины, что натянулся над ним подобно парусу. Мастера Уэлдрейка позвали выйти и продекламировать еще одно стихотворение.

В перьях, переливающихся водой, кою он с каждым жестом повсюду разбрызгивал, поэт объявил о намерении прочесть недавние станцы из длинной эпической жесты, писомой последние шесть лет, названием «Атаргатис, или Небесная Дева».

– Как вы помните, Ваше Величество, сир Фелицит, Рыцарь-Пастух, совсем недавно расстался с сиром Геметом, Рыцарем-Отшельником, что вновь наставил его на истинный путь в поисках Двора Королевы Атаргатис. Однако, прежде чем достичь Двора, он должен пережить множество иных приключений, из коих всякое научивает его следующему уроку и тем готовит к положению Защитника Королевы, объемлющего Мудрость, Умеренность и Справедливость внутри себя, а равно Храбрость, Добродетель и Милость. – Водяная бусина прокатилась по его клюву и плеснулась на костюмированную ногу.

– Мы помним вашу историю, мастер Уэлдрейк, и обратились в слух в ощутительном и приятственном предвосхищении ее продолжения, – элегантно ответствовала Майская Королева, пока стихотворец извлекал закапанный томик из оперения и прочищал горло.