Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Полегчало? – поддразнила я его.

– Пока нет, – коротко ответил он.

– Не злись на Билли, – вздохнула я. – Он просто беспокоится за меня, ведь они с Чарли друзья. Так что не принимай близко к сердцу.

– До Билли мне нет дела, – отрывисто поправил он. – А вот его сынок меня достал.

Я отстранилась, заглядывая ему в глаза. Он и не думал шутить.

– Чем?

– Во-первых, из-за него я нарушил обещание.

Я непонимающе смотрела на него.

Он слегка улыбнулся.

– Я же обещал сегодня не отходить от тебя ни на шаг, – пояснил он.

– А-а. Ладно уж, прощаю.

– Спасибо. Но это еще не все, – Эдвард нахмурился.

Я терпеливо ждала.

– Во-вторых, он сказал, что ты «отлично выглядишь», – наконец продолжил Эдвард, нахмурившись еще сильнее. – А ты на самом деле выглядишь так, что это практически оскорбление. Ты не просто красива.

Я засмеялась.

– А может, ты просто судишь предвзято.

– Вряд ли в этом дело. И потом, у меня превосходное зрение.

Мы продолжали кружиться в танце, я по-прежнему стояла на его ступнях, он прижимал меня к себе.

– Может, все-таки объяснишь, зачем все это понадобилось? – поинтересовалась я.

Он в замешательстве смотрел на меня, а я старательно изучала бумажные гирлянды.

Эдвард на мгновение задумался, потом закружился в другую сторону и в танце повел меня через толпу к задней двери спортзала. Мельком я заметила танцующих Джессику с Майком, с любопытством глазеющих на меня. Джессика помахала мне, я улыбнулась. Анджела тоже была здесь и в объятиях невысокого Бена Чейни казалась блаженно счастливой; он был почти на голову ниже ее, поэтому ей не приходилось задирать голову, глядя ему в глаза. Ли и Саманта, Лорен, не сводящая с нас глаз, в паре с Коннером… я могла назвать по именам всех, чьи лица мелькали в толпе. Мы покинули зал и вышли навстречу вечерней прохладе и угасающему закату.

Едва мы остались одни, Эдвард подхватил меня на руки, перенес на скамейку в тени земляничных деревьев и сел, прижав меня к груди. Луна уже взошла, виднеясь сквозь легкие облака, в ее белом свете казалось, что бледное лицо Эдварда излучает сияние. Губы плотно сжимались, глаза были встревоженными.

– Итак?.. – тихо напомнила я о своем вопросе.

Он не ответил, неотрывно глядя на луну.

– Снова сумерки… – бормотал он. – Конец еще одного дня. Каким бы хорошим ни был день, ему всегда приходит конец.

– Кое-что не кончается никогда, – сквозь зубы возразила я, вдруг настораживаясь.

Он вздохнул.

– Я привез тебя на выпускной бал, – с расстановкой начал он, наконец отвечая на мой вопрос, – потому что хочу, чтобы ты ничего не упустила в своей жизни. Я хочу, чтобы ты была человеком. Чтобы твоя жизнь продолжалась, как случилось бы, если бы я, как и следовало, умер в восемнадцатом году.

Эти слова покоробили меня, я сердито встряхнула головой.

– В каком это параллельном мире мне вообще могло прийти в голову явиться на выпускной по своей воле? Если бы ты не был в тысячу раз сильнее меня, я ни за что не дала бы тебе затащить меня сюда.

Он скупо улыбнулся, но глаза остались серьезными.

– Ты же сама сказала, что здесь неплохо.

– Только потому, что была рядом с тобой.

Минуту мы молчали; Эдвард смотрел на луну, а я – на него. И мечтала, чтобы нашелся хоть какой-нибудь способ доказать ему, насколько я равнодушна к нормальной человеческой жизни.

– Объяснишь мне кое-что? – спросил он, с легкой улыбкой переводя на меня взгляд.

– А когда я тебе отказывала?

– Пообещай, что объяснишь, – усмехаясь, настаивал он.

Я заранее знала, что пожалею о своем обещании.

– Обещаю.

– По-моему, ты искренне удивилась, обнаружив, что я везу тебя сюда… – начал он.

– Конечно! – перебила я.

– Вот именно, – подтвердил он. – Значит, у тебя было какое-то другое предположение… Мне любопытно: зачем, по-твоему, мне вздумалось нарядить тебя?

Так и есть: я уже раскаивалась. Поджав губы, я медлила в нерешительности.

– Не хочу об этом говорить.

– Ты обещала, – возразил он.

– Помню.

– Так в чем же дело?

Похоже, он считал, что меня сдерживает только застенчивость.

– Мне кажется, ты разозлишься – или расстроишься.

Обдумывая мои слова, он нахмурился.

– И все-таки я хочу знать. Пожалуйста!

Я вздохнула. Он ждал.

– Ну… я думала, будет… торжественное событие. Но никак не предполагала, что настолько банальное и человеческое… как выпускной! – фыркнула я.

– Человеческое? – бесстрастно уточнил он, ухитрившись выбрать ключевое слово.

Я потупилась, разглядывая свое платье и теребя шифоновые оборки. Он молча ждал.

– Ну ладно. – И я скороговоркой призналась: – Я надеялась, что ты передумал… и все-таки собираешься сделать меня такой, как ты.

На его лице заиграли, сменяя друг друга, десятки оттенков чувств. Некоторые из них я узнала: гнев… боль… потом, кажется, он взял себя в руки, и его лицо стало насмешливым.

– По-твоему, это достойный повод надеть смокинг, да? – поддразнил он, указывая на свой атласный лацкан.

Я нахмурилась, пряча смущение.

– Откуда мне знать, как это вообще происходит? Мне, по крайней мере, это объяснение казалось более логичным, чем какой-то выпускной! – он по-прежнему усмехался. – Не вижу ничего смешного, – добавила я.

– Ты права, ничего смешного тут нет, – согласился он, и его улыбка угасла. – Но я предпочел бы расценить это как шутку.

– Я совершенно серьезна.

Он тяжело вздохнул.

– Ясно. И ты действительно этого хочешь?

В глубине его глаз пряталась боль. Прикусив губу, я кивнула.

– Тогда приготовься, потому что этим все и закончится, – пробормотал он, как будто обращался к самому себе. – Наступят сумерки твоей жизни, которая едва началась. Тебе предстоит пожертвовать всем сразу.

– Это не конец, а начало, – еле слышно возразила я.

– Я того не стою, – печально сказал он.

– Помнишь, ты как-то говорил, что я не знаю сама себя? – спросила я. – Вот и у тебя та же разновидность слепоты.

– Я знаю, кто я и что я.

Я вздохнула.

Но его непостоянное настроение вновь переменилось. Он поджал губы, взгляд стал пытливым. Долгую минуту он вглядывался в мое лицо.

– Значит, ты уже готова? – спросил он.

– Эм… – я сглотнула. – Да, а что?

Он улыбнулся, медленно наклонил голову и скользнул холодными губами по нижнему краю моей щеки.

– Прямо сейчас? – шепнул он, овевая холодным дыханием мою шею. Я невольно поежилась.

– Да, – я ответила шепотом, чтобы не дать голосу ни единого шанса сорваться. Если он рассчитывает, что я передумаю, его ждет разочарование. Это решение я уже приняла, я в нем уверена. И совсем неважно, что мое тело стало неподатливым, как доска, кулаки сжались, дыхание сбилось…

Он мрачно усмехнулся и отстранился. На лице появилось разочарование.