Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Береги себя. – Его шепот словно остался висеть в воздухе после того, как оба выскользнули за дверь. Взревел мотор моего пикапа, и вскоре его шум затих вдалеке.

Джессамин и Арчи ждали. Арчи поднес телефон к уху еще до того, как он завибрировал.

– Эдит говорит, что мужчина идет по следу Эрнеста. Я подгоню машину. – Он скрылся в темноте, в том же направлении, куда ушла Эдит.

Мы с Джессамин посмотрели друг на друга. Она стояла в противоположном от меня конце прихожей.

– Знаешь, ты ошибаешься, – сказала она.

– То есть?

– Я понимаю, каково тебе сейчас. Но ты этого стоишь.

Мне по-прежнему казалось, что с меня медленно сдирают кожу.

– Если с ними что-нибудь случится, они пострадают напрасно, – прошептал я.

– Ты ошибаешься, – с улыбкой сказала она.

Арчи беззвучно возник в дверях, подошел ко мне и протянул руку.

– Можно? – спросил он.

– Ты первый, кто спросил разрешения, – пробормотал я.

Арчи вскинул меня на плечо тем же приемом пожарника, как Эрнест до него, Джессамин прикрывала нас со спины. Мы вылетели за дверь, оставив включенным яркий свет в доме.

Проснувшись, я растерялся. Мне понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы вспомнить, где я нахожусь.

Безликая комната могла быть только гостиничным номером. Об этом явно свидетельствовали лампы у кровати, прикрученные к тумбочкам, и длинные шторы из той же ткани, что и покрывало на кровати.

Я попытался вспомнить, как сюда попал.

В памяти всплыла черная машина со стеклами, затонированными темнее, чем у лимузина. Двигатель работал почти бесшумно, хотя мы мчались по ночным автострадам, вдвое превышая разрешенную скорость.

Потом вспомнился Арчи, сидевший рядом со мной, а не впереди, с Джессамин. Помню, как я вдруг осознал, что он играет роль моего телохранителя и считает, что переднее сиденье находится слишком далеко от меня. Я думал, от этого опасность наконец станет реальной, а она ощущалась как нечто бесконечно далекое. За себя я беспокоился меньше всего.

Всю эту длинную ночь я вынуждал Арчи просматривать будущее и комментировать его, выдавая странный «поток сознания». Для меня не было незначительных подробностей, меня интересовало абсолютно все. Он терпеливо рассказывал мне, как движутся по лесу Эдит, Карин и Элинор, и хотя ориентиры, которые он упоминал, были незнакомы мне, я жадно ловил каждое слово. А потом Арчи возвращался к тому, с чего начинал, и принимался описывать ту же последовательность действий иначе, когда в результате очередного решения будущее менялось. Так повторялось раз за разом, уследить за всеми поворотами было невозможно, но это и не заботило меня. Главное, чтобы Эдит и Джосс не сошлись в одном и том же месте.

Иногда Арчи переключался на рассказ о будущем Эрнеста. Они с Ройалом направлялись в моем пикапе на восток. А это означало, что рыжий вампир до сих пор идет по их следу.

Арчи испытывал трудности, когда я просил его посмотреть будущее Чарли. «С людьми сложнее, чем с вампирами», – объяснил он. И я вспомнил, как однажды Эдит сказала то же самое обо мне. Мне показалось, что это случилось давным-давно, а на самом деле прошло всего несколько дней. Дорога дезориентировала меня, и я утратил счет времени.

Я помнил, как солнце взошло над невысокой горой где-то в Калифорнии. Его лучи слепили мне глаза, но я изо всех сил старался держать их открытыми. А когда случайно закрывал, то видел мысленным взглядом непрерывно сменяющие друг друга образы, бесконечное слайд-шоу. Пусть уж лучше солнце жжет глаза, чем еще раз видеть такое. Беспомощное выражение на лице Чарли… оскаленные зубы Эдит… яростный взгляд Ройала… красные глаза следопыта, взгляд которых обращен на меня… мертвые глаза Эдит после прощания…

Я не закрывал глаза, а солнце двигалось по небу.

Помнится, голова отяжелела и в то же время стала казаться очень легкой – к тому времени мы миновали горный перевал, и солнце, которое теперь светило нам в спину, заиграло на черепичных крышах Финикса. У меня не осталось сил удивляться тому, что трехдневный путь мы проделали за один день. Я тупо смотрел на раскинувшийся перед нами город, постепенно узнавая знакомые места: низкорослые креозотовые кусты, пальмы, зеленые поля для гольфа, очертаниями напоминающие амеб, бирюзовые пятна бассейнов. Наверное, мне полагается чувствовать себя здесь, как дома.

На шоссе косо падали тени пальм – более четкие и резкие, чем мне помнилось, но их было слишком мало. В такой тени не спрячешься.

– В какой стороне аэропорт, Бо? – спросила Джессамин. – С тех пор, как мы сели в машину, она впервые подала голос.

– Давай дальше по шоссе I-10, – машинально ответил я. – Мы будем проезжать мимо него.

Мне понадобилось несколько лишних секунд, чтобы уловить скрытый смысл ее вопроса. От переутомления мозг работал как в плотном тумане.

– Мы куда-то летим? – спросил я у Арчи. Что там дальше по плану, я забыл. Но тут что-то было не так.

Как мы въехали на развязку, ведущую к международному аэропорту Скай-Харбор, я еще помнил, а как покинули ее – уже нет. Видимо, тогда мой мозг и отключился окончательно.

Но теперь, порывшись в памяти, я обнаружил смутные воспоминания о том, как выходил из машины. Солнце как раз скатилось до линии горизонта, одну руку я закинул на плечо Арчи и вяло переставлял ноги. Арчи почти тащил меня на себе.

Этой комнаты я вообще не помнил.

Я взглянул на цифровой будильник на тумбочке: он показывал три часа, но дня или ночи? Ни единого лучика света не пробивалось сквозь плотные шторы, но комнату ярко освещали лампы.

С трудом поднявшись, на негнущихся ногах я добрел до окна и отдернул шторы.

Снаружи было темно. Значит, три часа ночи. Окно моего номера выходило на пустынный участок шоссе и новую крытую автостоянку у аэропорта. Почему-то я немного успокоился, – совсем чуть-чуть, – определив время и место.

Я оглядел себя: на мне по-прежнему были рубашка и чересчур короткие штаны Эрнеста. Пошарив взглядом, я заметил на низком комоде свою дорожную сумку.

От тихого стука в дверь я вздрогнул.

– Можно войти? – спросил Арчи.

Я перевел дыхание.

– Конечно.

Он вошел и внимательно посмотрел на меня.

– Пожалуй, тебе не мешало бы еще поспать.

Я покачал головой.

Бесшумно метнувшись к окну, он тщательно задернул шторы и обернулся.

– Выходить нам нельзя, – предупредил он.

– Ладно. – Мой голос звучал хрипло и срывался.

– Хочешь пить? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Все нормально. А как ты?

Он улыбнулся.

– Сносно. Я заказал тебе еду, она в соседней комнате. Эдит напомнила мне, что пища тебе требуется гораздо чаще, чем нам.

Я встрепенулся.

– Она звонила?