Валентина Ласлоцки - Мой маленький Будда

Прошлым летом в Венгрии мы повели Дэйва к ветеринару на очередную прививку. Мы давно знакомы с этим доктором. Он очень общительный, всем интересуется, обо всём расспрашивает. В тот раз, помимо прививки от бешенства (для собаки!), мы попросили у него средство от клещей. Наш разговорчивый доктор достал из шкафчика пластмассовую упаковку, в которой было несколько склеенных между собой ампул с жидкостью синего цвета, и, между делом продолжая комментировать результаты недавно прошедших в стране парламентских выборов, попытался отсоединить одну из капсул. Поскольку пластмасса, из которой были изготовлены ампулы, оказалась прочной, он довольно долго ломал её, гнул, но всё тщетно: капсула не отсоединялась. Имике, не отрываясь, смотрел на руки ветеринара. Наконец, его терпение кончилось, и он вежливо спросил: «Может, ножницами попробовать?» Взрослый дяденька, не раздумывая, последовал умному совету и без проблем отрезал нужную капсулу. Имике удовлетворённо вздохнул. Я сдерживала смех, потому что вся сценка была очень комичной. В этом весь мой сын: почему кто-то что-то делает не так, как положено?! Но свои замечания он высказывает очень тактично.

Ими по-прежнему не оставляет без внимания новые, незнакомые слова не только во время чтения, но и в повседневной жизни. Иногда он не сразу спрашивает, «что это значит», а пытается сам догадаться. Тем же летом мы пошли с ним на приём к невропатологу. Мы сидели в приёмной перед дверью нужного нам кабинета и ждали своей очереди. Я достала книгу, Имике разглядывал плакаты и читал надписи на табличках.

Тут я должна отступить от повествования и сделать краткий экскурс в венгерский язык для тех, кто не говорит по-венгерски. В угорских языках есть так называемые интернациональные слова, но их очень мало. Венгерский – один из самых древних (если не самый древний) европейских языков. Венгры, особенно старшее поколение, не любят слова иностранного происхождения, поэтому в общественных местах, в клиниках, в больницах на табличках используются исключительно венгерские термины. Иностранец ни за что не догадается, что есть что! Например, вместо понятного всем европейцам слова neurológia, на табличке стоит совершенно «нечитабельное» ideggyógyászat. Наша районная поликлиника в этом отношении ничем не отличалась от других.

Итак, Имике внимательно читал надписи на табличках. Через какое-то время он сообщил мне:

– Мам, там ошибка. Они не написали букву «h».

– Где?

– Там, на двери.

Я посмотрела в указанном направлении, но так и не поняла, что он имеет в виду.

– Видишь, там на табличке написано «ideg(gyógyászat)», а надо было бы «hideg», разве нет? – объяснил сын непонятливой маме. Ideg (нерв) – это непонятно; hideg (холод) – а вот это понятно.

Ему опять удалось рассмешить меня. Я успокоила его, что всё написано правильно, потому что речь идёт о «нервах», а не о «холоде».

– А что такое «нервы»? – последовал очередной вопрос.

Я лингвист по образованию и сама очень люблю «играть» со словами. Часто обращаюсь к этимологии того или иного слова, выражения, но у меня это объясняется профессиональным интересом, а у Имике исходит из здоровой потребности познать неизвестное, что меня неизменно удивляет и радует. В сегодняшнем мире, когда чтение занимает в жизни молодых людей далеко не самое важное место, они утратили интерес к знаниям. Но это не про моего сына.

Балинт благодаря музыкальному образованию по классу скрипки самостоятельно всего за пару месяцев освоил основы игры на гитаре. Ими внимательно наблюдал за тем, как брат извлекает звуки из нового музыкального инструмента. Иногда, когда Балинта нет дома, он берёт в руки гитару и осторожно перебирает струны. В отличие от скрипки, ему нравится глубокое звучание щипкового инструмента. Он спросил у меня, как Балинт научился играть на гитаре.

– С помощью самоучителя, – ответила я и объяснила, что это такое.

– А меня он может научить?

Мы пока отложили этот вопрос на будущее, но я не сомневаюсь, что для него это вполне реальная задача.

Хочется вернуться к нашему знакомому доктору, который отвёл нам на развитие 10 лет. Его звали Гашпар. У него было три дочери. Мы за многое благодарны ему, потому что в Ливии именно он следил за здоровьем наших мальчиков. Балинт был его любимчиком. Имике он тоже по-своему любил, но не верил в него. Когда-то, в студенческие годы, в учебнике по генетике он прочёл, что дауны в определённом возрасте останавливаются в своём развитии, и принял это за аксиому. Я не из книг знаю то, что знаю: для даунов не существует возрастных границ.

Я не ставлю перед собой задачу доказать, что Ими или какой-то другой ребёнок с синдромом Дауна может всё и ничем не отличается от обычных людей. Хотя кто возьмётся утверждать, что «обычные» люди могут всё?

Наши возможности тоже небезграничны. Чему-то мы можем научиться, чему-то нет. Так же и они. Может быть, им потребуется чуть больше времени. Я реально смотрю на вещи. Нельзя любой ценой добиваться невозможного только для того, чтобы доказать всем и, в первую очередь, самому себе, что «мой ребёнок – гений!» Но наша задача – предоставить им возможность испытать как можно больше нового и помочь это освоить. Не ограничивать, а способствовать получению всё новых и новых навыков, ощущений. У них есть в этом потребность и, главное, они могут!Только надо верить в них. Они открыты и хотят учиться от нас. И могут учить нас: добру, бескорыстию, терпимости и ещё многим качествам, которыми их щедро наградила природа.

Ими никогда не скучает. Сделав уроки, он тут же находит себе занятие. Сходит в магазин заплатить за булочки (чтобы рано утром не стоять в очереди, мы договорились с булочником, что Ими оплачивает покупку накануне, а утром только забирает свежие, заранее упакованные булочки) – и ему не надо об этом напоминать. Соберёт сумку на следующий день (он помнит расписание уроков, знает, когда у них физкультура – не дай Бог забыть баскетбольный мяч!)

Важные дела сделаны, теперь можно и отдохнуть. Он составляет список любимых музыкальных номеров («Потом попрошу Балинта, чтобы он мне их на CD записал!»). Садится к компьютеру писать письмо папе. Иногда выходит из комнаты, чтобы спросить, как пишется то или иное слово.

Перечисляя все важные и неважные дела сына, невольно задумываюсь: про него ли двадцать лет назад мне сказали, что «он будет очень милым ребёнком, его можно будет научить стишкам и песенкам…»? Жалко, что Имике не от тех «провидцев» ждёт ответы на свои многочисленные вопросы! Жалко, что не с ними делится своими далеко идущими, но при этом вполне реальными планами! Жалко, что не их посвящает в свои мечты!