Элизабет Брами - Французское воспитание. Метод мадам Дольто

Роль родителей внутри семьи не так-то проста. С одной стороны, они должны быть единой парой, хотя это не означает, что они должны выступать единым фронтом (39) против ребенка, поскольку такое единодушие несет в себе некую искусственность, скрывающую несогласие по отдельным вопросам. Короче говоря, как мать, так и отец должны быть независимы, автономны от своих детей, и, как мы уже неоднократно видели, Дольто категорически возражает против того, чтобы отец, говоря о матери, называл ее «мамой» вместо того, чтобы сказать «твоя мама» (40). Каждый родитель должен иметь с каждым из своих детей свойственные только им отношения, «и только тогда пробежит между ними искра правды, даже если у них мало времени для общения. А это очень важно» (41). И никому, наверное, не придет в голову оспаривать ее провидческое высказывание, каждое слово в котором имеет большое значение: «Воспитание с самого раннего детства в семье или в любой группе, ее замещающей и образующей триаду, то есть субъекта в окружении материнской и отцовской инстанций, которые по-разному реагируют на происходящие события, крайне необходимо ребенку. Оно вообще необходимо человеческой натуре, и никакие современные социальные трансформации не могут с этим ничего поделать» (42). Это было сказано еще в 1961 году.

В одной из глав, названной «Вторая пуповина» (1), Франсуаза Дольто со свойственным ей лиризмом так описывает будущее ребенка: недопустимо всю жизнь быть привязанным к отцу с матерью, нужно порвать эту вторую пуповину ради включения в общественную жизнь, ради социализации, которая поможет ребенку реализовать себя, быть автономным, избежать слепого подчинения судьбе, короче говоря, стать свободным. Но возможность социального расцвета, по ее мнению, обеспечивается воспитанием, основы которого закладываются в семье, которая защищает, сопровождает ребенка по жизни, но в которой он не должен себя чувствовать как в заточении. И этому переходу от семейного кокона во внешний мир Дольто придавала большое значение. Короче говоря, все начинается с семьи, ориентированной на «закрытость», где ощущение «быть среди своих» бросает вызов запрету на инцест, который каждый из ее членов переживает по-своему. Отсюда вытекает и важность не столь ярко проявляемой роли отца, о чем Дольто постоянно упоминает в своих выступлениях на эту тему. Но Дольто пошла еще дальше: общество – это некий другой, по преимуществу чужой, новый, внешний мир, внушающий желания, еще в раннем детстве очищенные от инцестуальных помыслов. И семья должна нести в себе ростки этого будущего. И в дополнение к этому система социального обеспечения предлагает целый ряд учреждений: детские сады, ясли, группы продленного дня, школы, которые принимают эстафету от родителей. Но передача эстафеты может оказаться слишком внезапной, насильственной и травмирующей, если ребенка не сопровождают взрослые при этом переходе. И Дольто заявляет, что социализация должна осуществляться вместе с родителями, что на первый взгляд вступает в противоречие с ее идеями отделения и перехода на новый этап. И именно с этой целью она задумала создание нового промежуточного пространства, каким и являлся «Мэзон Верт», названный первыми посетившими его детьми «голубым», видимо, по аналогии с несбыточной, голубой мечтой, открытостью и гостеприимством.

Принцип его работы прост: здесь принято все проговаривать, то есть объяснять ребенку все, что происходит вокруг него, но другими словами, отличными от тех, которые он слышал от родителей. И вербальное описание из уст каждый раз нового третьего лица в каждом случае по-разному воспринимается постоянными посетителями. И более того, в этом переходном от семейного кокона к специализированным детским заведениям пространстве родители ощущают себя как дома, специалисты постоянно сменяют друг друга и царит полная свобода. И все это дает возможность наблюдать за такими порицаемыми формами поведения, как агрессивность и насилие, которые находят здесь свое объяснение, и подойти вплотную к социализации ребенка, передавая эстафету детскому саду, яслям или школе, куда впоследствии интегрируется ребенок.

Дольто все время настаивала на важности семьи, особенно семьи с несколькими детьми. И она негативно, хотя и с глубоким сожалением, относилась как к матери-одиночке, воспитывающей своего ребенка, так и к семьям с одним ребенком, рисуя удручающую картину его детства. Она с нескрываемой ностальгией вспоминала большие семьи прошлого, и не только потому, что в них находилось место для детей, родителей, бабушек, дедушек, тетушек… Важно, что все обитатели дома принимали участие в таких простых и естественных формах организации жизни, которые способствовали обмену опытом между ними, для чего в каждом доме создавался общий зал. Дольто с некоторым сожалением намекает на военный период, когда за неимением возможности отапливать квартиру вся семья была вынуждена ютиться в одной комнате.

Семья, таким образом, является самым главным и необходимым элементом, при условии, что она не ограничивается родителями и ребенком, поскольку в таком случае «мать попадает в ловушку собственной любви к единственному ребенку» (2), заласканному и осыпаемому похвалами и восторгами, а слова, как известно, имеют большую власть. Мать (а иногда вместе с ней и отец) крутится вокруг ребенка как белка в колесе. Дольто никогда не являлась сторонницей сиюминутного удовлетворения любого желания ребенка, и вопреки так называемой вседозволенности в воспитании, в которой ее многие упрекали, она выступала за то, чтобы фрустрация присутствовала в жизни детей. «Не переживайте, если он будет выказывать недовольство». По ее мнению, уже с самого раннего возраста ребенок должен понимать, что он всего лишь «один из многих», а не центр семьи, и именно поэтому очень важно, чтобы у него были братья и сестры, а также товарищи его возраста. Даже младенец, говорила она со всей прямотой, «имеет большую власть над отцом с матерью» (3). И вследствие этого он должен общаться с другими детьми, а матери должны встречаться друг с другом, чтобы обсудить и объективно оценить, насколько серьезны встречаемые ими на пути воспитания сложности. Контакт с другими, таким образом, оказывается жизненно необходимым не только для того, чтобы ограничить власть ребенка-тирана, но и чтобы вывести его из-под чрезмерной опеки родителей – опеки, которую он сам требует от них.

Концепция семьи у Дольто отмечена, таким образом, децентрализацией внимания, интересов и целей, сосредоточенных исключительно на ребенке, что, как уже много раз упоминалось, было ложно истолковано хулителями Дольто. Такая семья, как и любой коллектив, должна подчиняться определенным правилам, хотя назвать их незыблемыми нельзя. Ребенок должен есть, когда захочет, бесполезно его к этому принуждать, ложиться спать, когда его будет клонить ко сну, при условии что по вечерам он будет находиться в своей комнате, чтобы родители могли остаться наедине – и это последнее требование является обязательным. Пищу нужно готовить в соответствии со вкусами родителей, не заостряя внимания на пищевых пристрастиях ребенка, и, кстати говоря, он тем легче перенесет обиду, чем меньше на него будут обращать внимание.