Стивен Кови - 7 навыков высокоэффективных семей

В конце концов, я решил выяснить, что же побудило сына принять такое решение. Поначалу он не хотел даже говорить об этом, и я вынужден был вести разговор совсем о других вещах. Сын отвечал на мои расспросы односложно: «да» или «нет». В конце концов он сдался и сказал:

– Папа, ты думаешь, что понимаешь меня, но это не так. Никто не знает, как паршиво я себя чувствую.

– Тебе тяжело? – промолвил я.

– Еще как тяжело. Иногда я даже не знаю, есть ли смысл во всем этом.

И он начал изливать душу. Он рассказал мне много такого, о чем я и не подозревал. О том, как это неприятно, когда его постоянно сравнивают с братьями. Тренер ждет, что он должен играть так же хорошо, как они. И сын решил, что, если изберет для себя совсем другую стезю, сравнения прекратятся. Я тоже, по его словам, больше благоволил братьям, так как они дали мне больше поводов гордиться ими, чем он. Сын также признался, что очень неуверенно чувствует себя – и не только на баскетбольной площадке, а и в других сферах жизни. И еще он сказал, что, по его мнению, мы с ним как-то отдалились друг от друга.

Должен признаться, что слова сына пристыдили меня. Было справедливо сказано насчет сравнения его с братьями, и здесь я действительно виноват. Я выразил сыну свое сожаление и искренне извинился. Но при этом не оступался от своего мнения, что для него было бы полезно продолжать заниматься баскетболом. Я сказал, что, если он решит играть дальше, мы всей семьей постараемся обеспечить ему для этого наилучшие условия. Сын слушал меня с терпением и пониманием, но от своего решения уйти из команды не отказывался.

Тогда я спросил его, нравится ли ему баскетбол в принципе. Он сказал, что не против баскетбола, но ему не нравится играть в школьной команде, поскольку это сопряжено с большой нервозностью и сильным давлением. После этого он сказал, что на самом деле ему очень хотелось бы играть в церковной команде, играть для собственного удовольствия, а не пытаться покорять мир. Мне понравились эти слова. Признаюсь, я все еще испытывал некоторое разочарование от нежелания сына играть за школьную команду, но я был рад хотя бы тому, что в принципе от баскетбола он не отказывался.

Сын начал перечислять имена ребят, которые тоже хотели бы играть за команду прихода, и я чувствовал в его голосе возбуждение и заинтересованность. Я спросил, когда состоится ближайший матч с участием команды прихода, чтобы я мог на них посмотреть. Он сказал, что точно не знает, а потом добавил: «Но мы не имеем тренера, а без него нас вообще не допустят к играм».

В этот момент словно молния ударила. У нас одновременно возникла одна и та же мысль, и мы почти в унисон сказали: «Я/ты мог бы стать тренером».

У меня на сердце стало вдруг легко и радостно, когда я представил, что могу стать тренером команды, в которой будет играть мой сын.

Следующие недели стали счастливейшими для меня. Наша команда играла просто ради самой игры. Да, разумеется, мы хотели выигрывать, и несколько побед одержали-таки. Но на нас ничто не давило, на наших плечах не лежало бремя ответственности за результат. И мой сын – который так болезненно воспринимал крик тренера школьной команды – весь сиял, когда я орал ему: «Беги туда, сынок! Туда! Отличный бросок, сынок! Хороший пас!»

Тот баскетбольный сезон преобразил наши с сыном отношения.

В этой истории заключена сама суть Навыка 6 – синергии – и описан процесс ее достижения, базирующийся на Навыках 4, 5 и 6.

Обратите внимание, что первоначально отец и сын, казалось, намертво застряли в ситуации, допускавшей лишь одностороннюю победу. Отец хотел, чтобы сын продолжал играть в баскетбол, считая, что это было бы полезно для него в долгосрочной перспективе. Но сын думал иначе. Он считал, что если будет и дальше играть за команду школы, то это означало бы для него отнюдь не победу, а поражение. Его постоянно сравнивали с братьями. Ему не нравилось играть в условиях постоянного давления и стресса. Казалось, что выход из ситуации может быть только один: или будет «по-моему», или будет «по-твоему». Какое решение ни прими, кто-то окажется в проигрыше.

Но затем отец круто изменил течение своих мыслей. Он постарался понять, почему, собственно, сын не хочет играть. И в результате им удалось разрушить разделявшие их барьеры и решить вопросы, лежавшие в основе проблемы. Вместе они нашли лучший путь, совершенно новое решение, которое принесло победу им обоим. Вот это и есть синергия.

Синергия является итогом и высшим проявлением всех ранее рассмотренных навыков. Синергия – это когда «один плюс один» оказывается равно трем или больше. И это чудо происходит благодаря тому, что отношение между частями целого само является частью. Синергия рождается из духа взаимного уважения (обоюдной победы) и взаимопонимания и приводит к созданию чего-то нового, ни в чем не ущемляя интересы сторон.

Чтобы понять сущность синергии, полезно провести аналогию с человеческим телом. Человеческое тело – это не просто сложенные воедино руки, ноги, мозги и внутренности. Это чудесное синергическое целое, которое гораздо больше суммы составляющих его частей. Все дело во взаимодействии этих частей между собой. Двумя руками можно сделать гораздо больше, чем используя каждую из них по отдельности. Два глаза, работая сообща, позволяют видеть мир в объеме, что было бы невозможно, если бы они действовали независимо друг от друга. Слушая двумя ушами, мы можем определить, откуда идет звук, но не могли бы сделать это, если бы они не были взаимосвязаны. Организм в целом обладает куда большими способностями, чем обладали бы его части, вместе взятые, если бы складывались, но не взаимодействовали между собой.

Таким образом, синергия подразумевает, что в результате взаимодействия отдельных частей создается некая новая, дополнительная часть или структура. В семье этой дополнительной частью является качество отношений между людьми. Синергия рождается из взаимодействия между мужем и женой, между родителями и детьми. Именно во взаимодействии возникают творческие идеи, новые варианты, альтернативные решения.

Можно даже представить эту дополнительную часть в образе «третьего лица». Когда в союзе двух людей возникает чувство «мы», их уже становится как будто не двое, а трое; сама связь между двумя становится «третьим лицом». То же самое справедливо и для отношений между родителями и детьми. «Третье лицо», порождаемое взаимоотношениями между близкими людьми, – это семейная культура с глубоко укоренившимся чувством предназначения и принцип-центричной системой ценностей.