Мартин Писториус - В стране драконов. Удивительная жизнь Мартина Писториуса

– Надо же, какой красивый мужчина! – сказала она пару дней назад, когда брила меня.

Видя улыбку Джоанны в зеркале, я не смог даже улыбнуться ей в ответ. Я просто замер, ибо прежде ни одна женщина не называла меня мужчиной.

Я так долго жаждал услышать эти слова от женщины, но, услышав, испугался, потому что мне потребовался не один год, чтобы согласиться с тем, что я взрослый. И когда Джоанна смотрела на меня в зеркале, я не мог заставить себя взглянуть на свое отражение, с трудом веря тому, что она говорит.

– Посмотри на себя, Мартин, – сказала она мне нежно. – Пожалуйста, посмотри на себя.

Она не назвала бы меня мужчиной, если бы знала правду: если бы знала, что, когда мы встретились с друзьями Ким и Джоанны, чтобы отпраздновать ее день рождения, я был ошеломлен таким большим количеством незнакомых людей; что, глядя в ресторанное меню, я даже не представляю, что собой представляют многие блюда, не говоря уже о том, хочется ли мне их попробовать; что меня едва ли не каждую минуту тянет извиняться за все, что я наверняка делаю не так.

Дело не в том, что я не хочу быть тем, кем рисует меня в своем воображении Джоанна. Единственное, чего я хочу, – это защитить ее, сохранить ее безопасность.

Но теперь, когда она смотрит на меня, я понимаю, что не важно, чего я хочу; ведь я не тот мужчина, который нужен Джоанне. Она никогда не сможет положиться на меня.

Мир совершенно ошеломил меня теперь, когда я пытаюсь выступить за пределы той его крохотной полоски, которую начал узнавать и понимать.

– Мартин, любовь моя, – говорит Джоанна. – С тобой все в порядке?

Сердце мое панически колотится, я поднимаю голову. Мои глаза наливаются слезами, и ее лицо передо мной расплывается. Я не могу ничего сделать, чтобы остановить эти слезы. Сидя посреди магазина, я начинаю рыдать и чувствую, как она обвивает меня руками.

С Джоанной связано много моментов, которые я никогда не забуду, и сейчас как раз один из них. Около одиннадцати вечера, мы на Трафальгарской площади в центре Лондона. Потратив весь день на осмотр достопримечательностей и побывав в театре, мы теперь оказались в самой середине этой огромной площади. Над нами высится Нельсон на своей колонне, несущий стражу над Лондоном. Его охраняют четыре гигантских льва. Есть здесь и фонтан, освещенный множеством огней. Наконец-то смерклось. Свет в Англии не гаснет допоздна, но теперь небо над нами почернело. Вскоре мы уедем отсюда, но вначале должны кое-что сделать.

Моя память полна образов последних двух недель, моментальных снимков, которые я увезу с собой, когда уеду.Вот я впервые держу Джоанну на руках: когда мы пошли плавать и вода поддерживала меня, позволяя взять ее на руки. Вот мы входим в Йоркский собор, нас ошеломляет его красота – камень и свет, покой и умиротворенность, – и я чувствую ее руку в своей. Вот мы вместе сидим в саду, полном цветущих роз, залитом солнечным светом, и обедаем. Вот я вдыхаю запах свежего кофе, она сидит напротив, и я с удивлением осознаю, что мы наконец-то вместе… Сколько воспоминаний предстоит сохранить! – как я задремываю в кино рядом с ней, несмотря на громоподобные голоса персонажей фильма на экране; как я улыбаюсь, глядя на ее лицо, когда она пытается проглотить горький шотландский виски; как я вижу ее улыбку, когда мы с ней вместе гуляем по Шервудскому лесу.

Теперь мы молча смотрим друг на друга. Сколь многое мы мечтали сделать вместе перед нашей встречей, и нынче настал один из таких моментов. Оттолкнувшись от бетона ногами, я беру ее за руку. Медленно двигаюсь вперед в коляске, ведя Джоанну по кругу вокруг себя. Я смотрю на нее и понимаю, что она тоже слышит музыку, звучащую у меня внутри. Приятная мелодия – не очень быстрая и не слишком медленная. Она смеется, кружась на месте, и ветер нежно подхватывает ее волосы. Меня пронизывает ощущение радости. Мы танцуем.

Если Джоанна когда-нибудь и казалась мне сном, то в этот момент я наверняка знаю, что она реальна. Боль пронзает меня, когда я вижу слезы на ее глазах.Сегодня я улетаю из Великобритании, а через два месяца мы встретимся в Канаде. Глядя на нее, я говорю себе, что нам нужно всего лишь подождать до конца года, когда она прилетит в ЮАР на Рождество, а потом мы с ней вернемся в Англию, чтобы начать совместную жизнь. Именно так мы решили поступить, но пока не будем никому ничего об этом говорить – пока не утрясем окончательно наши планы. Однако все это кажется таким далеким, когда я целую Джоанну в щеку. Она, притихшая, выпрямляется и смахивает слезы.

– Что я буду делать без тебя, миленький мой? – спрашивает она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.

Я смотрю на нее и знаю, что она понимает все, что я хочу сказать. Она отстраняется и со вздохом встает.

– Уложу сумки в машину, – говорит она. – Нам скоро ехать.

Ее пальцы медленно выскальзывают из моей руки, словно она хочет продлить контакт со мной как можно дольше. Но мы оба знаем, что приходится покориться неизбежному, и она выходит из комнаты. Сердце в моей груди каменеет, когда я смотрю на открытую дверь, но я должен быть сильным ради Джоанны после всех тех радостей, которые она подарила мне.

– Я понимаю, что так будет не всегда, – сказала она мне, когда я объяснил ей свои опасения, что она поступила не слишком мудро, выбрав мужчину, которого так сбивает с толку ее мир. – Ведь это был только первый твой приезд, и неудивительно, что ты выбит из колеи. Но так будет не всегда, потому что ты привыкнешь к здешней жизни. Я знаю, какой ты сильный и способный мужчина, Мартин. Сам подумай, сколь многого ты достиг! Пожалуйста, пусть эта поездка не заставит тебя усомниться в себе.

Когда она улыбалась мне, я понимал, что никогда не устану сидеть с ней за столом и разговаривать. Это одно из наших самых больших общих удовольствий, и часто мы уходим из ресторана последними.

– Молодец, сынок, – как-то раз сказал мне пожилой мужчина, проходя мимо нашего столика и видя, как мы с Джоанной беседуем.

Мы оба уставились на него, не понимая, что он имеет в виду.

– Молодец, что учишь алфавит! – воскликнул он, указывая на мою доску.

Но теперь, когда я обвожу взглядом пустую комнату, тогдашнее наше веселье кажется таким далеким… Я уже до боли скучаю по Джоанне. И пытаюсь приглушить эту боль. Я не должен ей поддаваться. Я должен быть сильным ради нее. Но боль не сдается. Все изменилось за эти короткие две недели. Я привык видеть ее, просыпаясь по утрам и засыпая вечером, вновь и вновь ощущать ее прикосновения днем. А теперь придется вернуться к моей прежней жизни. Но как это сделать после того, как я так долго ждал и искал ее?