Кен Робинсон - Школа будущего. Как вырастить талантливого ребенка

В этом отрывке Куинн выдвигает важнейший аргумент в пользу домашнего обучения – то, что оно позволяет подталкивать ребенка к учебе именно тогда, когда он в этом нуждается (ее Элис, например, довольно долго делала вид, что ей совершенно не дается деление в столбик с остатком), и при этом предоставлять ему огромную свободу действий для импровизаций и открытий.

Логан Ла Планте учится на дому с четвертого класса и наверняка бы согласился с данной точкой зрения. Он утверждает, что такой подход к образованию позволяет ему углубленно изучать некоторые предметы и темы, проходя при этом и обязательную школьную программу. «Конечно, я больше фокусируюсь на определенных вещах, – говори т он, – но не игнорирую и другие. Я изучаю все, что изучают в школе, просто делаю это иначе. Моя учебная программа представляет собой смесь из разных предметов. Я занимаюсь математикой по обычной программе – только через интернет, но также изучаю ее и с помощью дизайна, когда у меня стажировка. Мы делаем все что нужно, чтобы изучить предмет на уровне соответствующего класса».

Логан считает этот подход гораздо полезнее и эффективнее, нежели традиционное образование, которое получают большинство его друзей. «Моим друзьям приходится нелегко, потому что они вынуждены от истории сразу переходить к математике, потом к естественным наукам или чему-то еще и не имеют возможности в рамках урока достаточно глубоко погрузиться в особенно заинтересовавший их предмет. А они хотели бы иметь такую возможность. И хотели бы, чтобы разные предметы объединялись в одну тему, как, например, было у меня этой осенью во время изучения государственного правления, когда мы погрузились в историю начиная с Гражданской войны и параллельно изучали искусство того периода, то есть объединили под одной темой несколько предметов».

В 2013 году Логан выступал на ежегодной конференции TED в Университете Невады. Он рассказал, как «взломал» свое образование благодаря использованию различных ресурсов, имевшихся в его распоряжении, и в итоге разработал учебную программу, которую считал наиболее подходящей именно для себя. «Я пользуюсь благоприятными возможностями, предоставляемыми мне моим сообществом, друзьями и родными, – сказал Логан. – И они обеспечивают реальный практический опыт в изучаемой мною области знаний. И я не боюсь искать короткие пути или подсказки ради получения лучшего и более быстрого результата» [186].

В то время как некоторые родители обучают своих детей на дому исключительно самостоятельно, дополняя свое преподавание только онлайновыми курсами, репетиторами и специальными программами, Логан занимается с большой группой местных учителей и учится вместе с детьми, которые также перешли на домашнее обучение. «Среди наших преподавателей есть профессора химии из Университета штата Невада в Рино. Некоторые просто когда-то изучали литературу и теперь преподают ее нам и учат языку. Мы работаем с ними в течение приблизительно двух летних месяцев, по одному-два урока в неделю».

Безусловно, у обучения на дому есть свои недостатки. Недавно, например, в дело вмешалась Национальная образовательная ассоциация, заявившая, что, по ее убеждению, «программы домашнего обучения, составляемые по выбору родителей, не способны обеспечить учащегося комплексным образовательным опытом» [187]. Некоторые специалисты также серьезно обеспокоены тем, что обучение на дому мешает социализации ребенка. И конечно же, очень актуальна проблема дороговизны, ибо за домашнее обучение родителям приходится выкладывать от нескольких тысяч до более чем десяти тысяч долларов в год. И наконец, обучение на дому требует от нас готовности проводить со своими детьми по много часов в день, а это уровень участия родителей в жизни их чад, которого многие мамы и папы не могут себе даже представить. Ни одну из этих проблем быстро не решить, но для все большего числа родителей плюсы перевешивают минусы. Действительно, трудно отрицать тот факт, что домашнее обучение является высшим проявлением участия родных в индивидуализированном обучении. А где бы ни учился ребенок, дома или в школе, наша задача – сделать образование более персонифицированным, интересным и приносящим удовольствие, а не вселяющим скуку или страх.

ЧТО БЫ НИ ДЕЛАЛИ ШКОЛЫ ради своей трансформации, их культура очень сильно зависит от политической атмосферы в стране. И изменения, столь необходимые сегодня школам, укоренятся намного быстрее и легче, если их поддержат на местном и государственном уровне. Для этого люди, принимающие решения, должны понимать свою особую роль в деле внедрения этих изменений.

Кто же эти люди? Все те, кто определяет рамки и практические условия, в которых приходится работать школам страны: члены школьного совета, инспекторы школьных округов, политики и профсоюзные лидеры. Все они образуют сложнейшее переплетение разных, зачастую противоречивых интересов. Мне приходилось сталкиваться с такими людьми на всех уровнях образования по всему миру. Большинство из них искренне желают добра школам, входящим в сферу их влияния, и хотят принимать решения в интересах учащихся. Многие делают для этого все от них зависящее. Некоторые руководствуются исключительно благими намерениями, но эти намерения каким-то непостижимым образом мешают им достигать их же целей.

Как мы уже убедились, сфера образования – чрезвычайно сложная среда, и управлять ею весьма непросто. Но ситуация усугубляется еще больше, если политики изначально ставят перед отраслью неправильные цели или используемые стратегии идут вразрез с тем, как действительно нужно работать нашим школам. Итак, какую же роль политики и директивные органы должны играть в преобразовании школ? И что они должны делать, чтобы помочь школам достичь четырех основных целей образования: экономической, культурной, социальной и личной?

Прежде чем ответить на эти вопросы, хочу рассказать о работе группы политиков и педагогов, пытающихся изменить культуру образования в одном из беднейших регионов США. Ради радикальных преобразований в местных школах они выходят далеко за рамки культуры, базирующейся на стандартах.

Южная Каролина не может похвастаться отличными показателями в сфере образования. По результатам Национальной оценки образовательного развития (NAEP – National Assessment of Educational Progress), в 2013 году процент учеников 4–8-х классов (именно в них проводится NAEP), знания которых по чтению и математике находились на среднем или выше уровне, оказался в этом штате ниже, чем в среднем по стране. Около четверти учеников вовсе не окончили среднюю школу, а 40 процентам тех, кому это удалось, для поступления в колледж потребовалась дополнительная помощь [188]. Кстати говоря, репетиторские программы обходятся отнюдь не богатому штату почти в 21 миллион долларов в год. Опрос общественного мнения показал, что три четверти родителей учеников государственных школ Южной Каролины считают, что система нуждается в серьезных преобразованиях. Но для этого нужно, прежде всего, преодолеть прочно укоренившиеся в самом обществе убеждения относительно того, как на самом деле должны выглядеть и работать школы.