Иэн Келли - Вивьен Вествуд

«Без родителей я бы не справилась, – говорит Вивьен. – Они у меня чудесные. А у нас дома было вот что: кругом коробки с заклепками, плоскогубцы, в углу рулоны с тканью, выкройки, ножницы, образцы. Каждый день приходили швея-ирландка Анне Алли, моя помощница, муж у нее турок, а еще Сид Грин и портной мистер Минтос, байкер Красный Барон и кожевники-скандинавы. В такой обстановке и жили мальчики».

Когда Вивьен с мальчиками переехала в Серли-Корт, Бену было шесть, а Джо – два. Длинный коридор теперь был завален детскими вещами, а с годами и всякими деталями от их общей страсти – велосипедов. Вивьен была и остается барахольщицей, собирающей ткани и вырезки, художественные работы и книги, которые могут вдохновить ее. Малкольма это приводило в ярость, и он иногда угрожал Вивьен, что разгромит дом, потому что каждая двухъярусная кровать и горизонтальная поверхность была задействована для создания одежды или починки велосипедов. «Маме же нужно было место, чтобы творить, – объясняет Бен. – Она часто говорила: «Иди поиграй на улице, я занята». Она все время что-то делала. Но меня, ребенка, это вдохновляло; в конце концов, ведь это очень интересно».

«Никто из родителей ничего не подвергал цензуре ради нас, – вспоминает Джо. – Помню, как-то во времена магазина «SEX» Малкольм принес гирьки для яичек, которые нужно было привязывать к ним и поднимать. Помню, он показывал нам с Беном, как это делается, пробуя, получится у него или нет, прямо там, дома, так мы чуть не умерли со смеху. У нас обоих была форменная истерика, и у мамы тоже».

Вивьен придерживалась свободной манеры воспитания, во многом похожей на то, как ее саму растили в Дербишире: она совершенно неприемлема для нынешних родителей в городах. «Нас воспитывали любителями приключений, – вспоминает Джо, – и мы все время проводили на улице. Как путешественники. Мы с Беном, когда мне было лет десять-двенадцать, самостоятельно отправились во Францию, жили в палатке на пляже. Как только наступало лето, если мы были не у Доры, то Малкольм всегда говорил нам: «Можете пойти на улицу» или, скорее, так: «Сейчас ведь летние каникулы – пусть эти чертовы дети валят из этого чертова дома». Первый раз мы отправились в путешествие одни, когда мне было лет девять, – на велосипедах в Девон, куда к тому времени перебрались наши бабушка с дедушкой. Эту идею подкинул нам Малкольм. Ее одобрили, и мы покатили. Малкольм сказал, что нам непременно нужно туда добраться, и, думаю, мы ехали до Девона дней десять. С собой у нас была палатка. Нас никто не остановил, так мы и ехали, с котомками за спиной. На следующий год мы доехали вдвое быстрее, потому что уже лучше представляли себе, что делать. Так что в детстве у нас было очень много свободы, по крайней мере, на каникулах».

На самом деле Вивьен горит желанием оправдаться тем, что времена были другие и что Дора и Гордон даже с воодушевлением восприняли идею сшить клетчатый флаг, с которым они должны были встречать внуков. Единственный раз, в первую ночь их отсутствия, по телефону позвонила какая-то пара и встревоженно спросила, правду ли говорят мальчики и не сбежали ли они из дома.

Впрочем, Дора и Гордон, на правах дедушки и бабушки принимавшие участие в судьбе мальчиков, не всегда одобряли Вивьен и ее манеру воспитания. «Не настолько, чтобы задуматься о том, не поставить ли в известность власти, – говорит Бен, – но до этого чуть было не дошло. Они ненавидели панк, ненавидели Малкольма. Им не по душе были мамины работы, но саму ее они поддерживали на 100 %. Обычные споры родителей с бабушкой и дедушкой: например, Джо надевал кожаную одежду и футболку с надписью «Killer Rocks» («Убийца отжигает»), и дед говорил ему: «Я не пойду с тобой в таком виде в клуб Королевских ВВС». Конечно, они, Дора и Гордон, не любили Малкольма. По их мнению, то, что делала мама, – возмутительно, в частности протыкать губу на изображении королевы булавкой или через слово произносить «чертов», которое постоянно звучало в их с Малкольмом разговорах. И дед говорил: «Вивьен, я глубоко потрясен, правда, глубоко потрясен, что ты употребляешь такие слова и разрешаешь мальчикам выражаться так же» – но и это было еще ничего. А вот то, что мама поддерживала Ирландскую республиканскую армию… Дедушка был по-настоящему этим шокирован. Так что в некотором смысле все еще было не так плохо. Он не дожил до того момента, когда к маме пришел огромный успех. Он хотел, чтобы она просто могла зарабатывать!»

«Мы никогда не отмечали Рождество. Единственное, что мы праздновали, так это Ночь костров [16] В этот день, 5 ноября, отмечается провал Порохового заговора (1605) под руководством Гая Фокса, когда группа католиков-заговорщиков попыталась взорвать парламент Великобритании во время тронной речи протестантского короля Якова I; в здании палаты лордов во время речи должны были присутствовать члены обеих палат парламента и верховные представители судебной власти страны. . Ее мы праздновали с размахом. За много недель до празднества мы с Беном делали чучела Гая Фокса и предлагали их прохожим за монетку у станции «Клэпхем-Саут» в любое время ночи. Делали их из маминой старой одежды. Из всего, что попадалось под руку. Нам удавалось неплохо на этом заработать. Мы жгли огромные костры. Бросали петарды в почтовые ящики и кидались друг в друга хлопушками. Все это было неспроста: для нашей семьи этот праздник хаоса представлял огромную важность. Дни рождения проходили довольно буднично. Хотя точно помню, что бабушка Дора всегда помнила о наших днях рождения и иногда присылала мне или Бену пирог, зная, что мама с Малкольмом вряд ли это сделают. Она пекла вкусные пироги, наша бабушка».

Празднование Ночи костров вошло в историю, и если место, где его отмечали, изменилось, то сама дата всегда помечена в ежедневнике Вивьен, и каждый год в этот день проводится вечеринка. Ее друг Роберт Пиннок вспоминает, как проходил праздник в то время, когда Вивьен жила на Серли-Корт: вечер перетекал в ночь с дикими танцами и музыкой. «Слушали Элвиса и разную другую музыку, Вивьен пила виски и танцевала – она любила виски «Jameson» и танцы до утра…»

И для Бена, и для Джо школа-пансион казалась Вивьен и Малкольму привлекательным вариантом, ведь она могла дать им возможность заниматься своей карьерой, группой «The Sex Pistols» и магазином «Seditionaries»: вряд ли они смогли бы много времени проводить дома. Вивьен, бич консервативного общества и бывшая анархистка, с воодушевлением восприняла идею отправить сыновей в частную школу-пансион, возможно, из-за своей любви к качественному образованию, но и из практических соображений: ее личная жизнь и профессиональное сотрудничество с Малкольмом дали основательную трещину. Они во всех отношениях обернулись провалом.