Сесил Битон - Зеркало моды

Именно с гостиной в Челси и берет начало концепция белых комнат. Вскоре и остальные гостиные, где, в частности, были выставлены музейные редкости, Сайри Моэм переделала в том же стиле: отбелила комоды эпохи Людовика XV, посеребрила позолоту; даже позолоченное барочное зеркало – и то покрыла побелкой. Предметы эпохи Людовика XVI или ампира стояли рядом с новенькой мебелью. Дома Мейфэра заполонили театральные декорации-альбиносы. Как это часто бывает с интересными идеями, на этом белом безумии начали спекулировать, и уже трудно было достойно оценить это явление, принесшее искусству немало пользы. Конечно, осознав произошедшее, мы сегодня приходим в недоумение: сколько же прекрасной мебели лишили естественного древесного цвета и налета времени! Но не будем забывать, что благодаря этой страсти к белому ушли в прошлое старомодная затхлость и темнота.

С тех пор белые комнаты заняли свое место в интерьере: они уместны, если дом стоит на мысе и окна выходят к морю, в Калифорнии, в тропиках, где их обставляют мебелью из бамбука, пол устилают подушками, всюду стоят решетчатые ширмы, а на окнах висят венецианские ставни.

Леди Коулфакс, коллекционировавшая интересных людей с богатым воображением, много лет жила в тесноватом, но все же благородном особняке георгианской эпохи – Аргил-хаус на Кингз-роуд в районе Челси. Здесь она без конца устраивала пирушки, и приятные интерьеры, украшением которых явно занимался кто-то из образованных людей XVIII века – до того сдержанно они были оформлены, – наполнялись гостями. Источником вдохновения для леди Коулфакс служил клуб «Соулз» (с подачи леди Вемисс); где бы она ни поселялась, она умела создать в доме атмосферу, лишенную всякой претенциозности. На лаковой поверхности столика, как правило, красовалась ваза цвета морской волны, а в ней магнолия, но предметы искусства или букеты, собранные флористом, не создавали громоздких скоплений. Она осознанно старалась не насыщать интерьер массивной мебелью; коньком ее была бледная гамма – светло-миндальные, серые, матово-желтые оттенки – и общая скромность и сдержанность. Все предметы были тщательно выскоблены и покрыты лаком, на полированном дубовом столе стояли стеклянные вазы с цветками жасмина, в них постоянно меняли воду: она была настолько свежая, что виднелись воздушные пузырьки. Входя в небольшую, обитую панелями прихожую, посетитель ощущал аромат сушеного розмарина, который жгли на специальном блюдце, и понимал, что попал совершенно в другой мир – мир свежести и морского ветра.

Небольшой дом в стиле Палладио

Впоследствии леди Коулфакс занялась оформительством профессионально, но, не имея собственного вкуса, она штамповала интерьеры целиком по образу и подобию своих. С типичным для нее пылом она с подачи драматурга Эдварда Ноблока вновь ввела в моду стиль эпохи Регентства. В бесчисленных созданных ею интерьерах проявился, как выразился однажды поэт Джон Бэтчмен, страшно хороший вкус: комнаты были обставлены скудновато, в них стояла лишь пара черных и золотых стульев да канапе, висели шторы в полоску, и все это в желто-серой цветовой гамме. Верно говорят, что Регентство во многом соответствует английскому национальному характеру: это стиль сдержанный в красках и небогатый на декоративные элементы, кроме того, он напрочь лишен претенциозности. В последнее время стиль этот стал несколько ярче и веселее и все еще пользуется большой популярностью, а значит, пройдет еще немного времени – и он приестся.

Также последние тридцать лет в моде продержался маленький дом в стиле Палладио. По негласно действующему ныне правилу, все дома на снимках в рекламных проспектах должны выглядеть по-георгиански массивно, поэтому есть надежда, что скоро наш идеал изменится: возможно, это будет елизаветинский особняк с толстыми каменными стенами, окнами, напоминающими бойницы, и внутренними садами.

Признавались только непомерные георгианские пропорции

Сегодня в Америке в дизайне интерьеров лучшим считается Теренс Гарольд Робсджон-Гиббингс; он решительно борется с одержимостью антиквариатом, подражанием Европе и некачественными поделками. Гиббингс создал много замечательных образчиков мебели, по своей изысканности не уступающей лучшей китайской; кроме того, он проектировал предметы мебели массового производства для фирмы «Гранд Рапидс» и таким образом сделал очень многих людей адептами принципов модернизма в архитектуре и дизайне, которых придерживался сам.

Впрочем, есть вопрос, что означает слово «модернизм» – «современный», «сегодняшний»? Дело в том, что, как и дамская мода, дизайн интерьера зародился еще в пещерном веке (первобытный житель притащил к себе в жилище камень и приспособил под стул) и с тех пор меняется постоянно. Как и в случае с модой, путь к заветному интерьеру проходит между Сциллой и Харибдой, где Сцилла – аляповатые рюши и антиквариат, а Харибда – стерильная хирургическая операционная.

Но перемены в моде не должны вызывать в нас ненависть: все мы им подвержены. Мне самому как-то нравились в гостиной элементы французской школы из золоченой бронзы, теперь же страсть поутихла, и мне больше по нраву что-то другое, более суровое и простое. Кроме того, нужно сделать оговорку, что «современная» мебель в большинстве своем лишена всякой индивидуальности. Вероятно, в абсолюте надо стремиться к тому, чтобы совмещать «современный», модернистский взгляд на вещи и тонкий вкус, свойственный англичанам эпохи короля Якова или, скажем, испанцам. Устав от избытка блестящей позолоты, я нахожу теперь более приемлемым полированное дерево – черное как сливовый пудинг, из которого сделаны массивные, ничем не декорированные стулья, причем хорошо бы стулья эти расставить у стены, покрытой старыми панелями с потрескавшейся краской молочного оттенка.

Многих ошеломило обилие безвкусных вещей, появившихся за пределами Испании, но считаемых образчиком «испанского стиля». Я довольно давно живу в Америке и знаю, что испанскими обычно называют самые дешевые и вульгарные интерьерные поделки. Эти стены из каменной крошки, грубые кованые решетки и оранжевые светильники не имеют к настоящей Испании никакого отношения, и все же из-за них возникло некоторое неприязненно-снисходительное отношение к этой стране. Покойный Уильям Хёрст и его собратья привозили из Испании настоящие замки, и их стараниями мы вроде разбираемся в испанском стиле, знаем его достоинства и недостатки. Но, когда человек приезжает в Испанию и она предлагает ему самое лучшее, в подлинном антураже, – он понимает, что перед ним ни с чем не сравнимая красота и для того, чтобы понять ее, необязательно быть испанцем.