Ларри Янг - Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение

Сегодня появляются новые сведения о влиянии связи „мать – младенец“ на то, как мы любим, на наш сексуальный опыт, на то, как мы растим собственных детей, и даже на развитие культуры и общества. Впервые Лейн Стретхерн задумался о том, как события детства сказываются на будущей жизни человека, когда учился на педиатра в Австралии. Он участвовал в исследовании детей, подвергавшихся жестокому обращению и пренебрежению, и поразился тому урону, который был нанесен этим людям. Ему захотелось узнать, что именно вызывало негативные последствия и как их можно предотвратить. Первое сканирующее исследование мозга, проведенное Стретхерном, подтвердило, что система поощрения в мозге играет важную роль в связи матери и новорожденного как у людей, так и у лабораторных животных, однако это не объясняло, почему некоторые матери меньше привязаны к своим детям. Вдохновившись результатами работы, идущей в лабораториях Ларри, Мини и Чампейн, он решил выяснить, влияет ли период раннего детства самой матери на ее материнское поведение. Для начала он провел стандартное психологическое анкетирование будущих матерей под названием „Привязанность к взрослым“. Женщинам задавали вопросы о самых ранних детских воспоминаниях, просили назвать слова, которыми можно описать их взаимоотношения с родителями. Женщины должны были рассказать, как вели себя их родители, когда они были встревожены и разочарованы, как родители реагировали, если их ребенок получал физическую травму, как респондентки чувствовали себя, разлучаясь с родителями, и так далее. Затем женщин спрашивали об их отношениях с собственным ребенком, о том, как они видят его будущее. Цель опроса – классифицировать матерей по типу привязанности. Стретхерн составил три группы: надежную, ненадежно-избегающую и ненадежно-поглощенную.

Надежная категория, как понятно из названия, надежная. Ненадежно-избегающего человека Стретхерн описывает как внешне неэмоционального и нечувствительного к эмоциям других людей. Например, если в детстве человеку запрещали плакать и расстраиваться, он „делает радостное лицо и крепится до последнего“, – поясняет Стретхерн. Человек с ненадежно-поглощенным типом привязанности будет делать прямо противоположное: вести себя эмоционально и принимать решения, основанные почти исключительно на эмоциях, испытываемых в данный момент.

После родов матери возвращались, и Стретхерн измерял фоновый уровень окситоцина в их крови. Точно так же, как у сирот и обычных детей, обследованных в университете Висконсина, группы не различались по фоновому уровню этого гормона: матери, входившие в группу надежных, не отличались от тех, кого отнесли в группу ненадежных. Затем Стретхерн просил женщин играть со своими детьми в течение пяти минут и замерял концентрацию окситоцина. У надежных матерей уровень гормона был выше, чем у ненадежных. „Разница в уровне окситоцина возникала только при прямом физическом контакте с ребенком, – говорит ученый. – Этот результат хорошо согласуется с моделью влияния периода раннего детства, который эпигенетически программирует развитие окситоциновой системы у грызунов“.

Матерей обследовали при помощи фМРТ, и у женщин надежного типа была отмечена намного более высокая активность областей гипоталамуса, производящих окситоцин. Когда женщинам показывали фотографии их ребенка, ключевые центры системы поощрения проявляли активность у всех матерей. Но когда матери из надежной группы глядели на счастливые лица своих детей, у них активность была заметно выше, чем у матерей ненадежного типа.

Интересное наблюдение: когда женщины видели печальные лица своих детей, у ненадежно-избегающих матерей возникало повышенное возбуждение в области мозга под названием островок (он связан с ощущением несправедливого отношения, отвращением и физической болью), а у надежных матерей продолжали быть активными центры системы поощрения. Если эта картина отражает то, что действительно происходит в мозге, то мозг матерей надежного типа велит им приблизиться к своим грустным, расстроенным детям, а мозг матерей ненадежного типа велит их избегать. „Складывается впечатление, – размышляет Стретхерн, – что мозг ненадежно-избегающих матерей, которые видят своего младенца расстроенным, вместо того чтобы дать сигнал подойти и помочь, сделать то, в чем ребенок нуждается, запускает реакцию отступления. Он говорит: это сложно, неприятно и болезненно“. Даже если такие результаты отражают реальную связь между причиной и следствием, это не значит, что матери не будут помогать своим детям. Это значит, что на эмоциональном уровне у них нет для этого мотивации. Что-то в обучении на основе поощрения у этих женщин произошло не так, как надо. Если мать принадлежит к ненадежно-избегающему или ненадежно-поглощающему типу привязанности, младенцу нужно либо научиться терпеть, либо быть более активным, чтобы адаптироваться к механизму, давшему сбой.

„Думаю, все дело в организации мозга, – говорит Стретхерн. – Мы рассуждаем о нарушениях, но, по моему мнению, для младенца это время адаптации“. Если окружающая среда хаотична и дезорганизована, если родитель, к примеру, употребляет кокаин или в семье царит насилие, „чтобы привлечь к себе внимание, младенец должен усилить аффект, продемонстрировать преувеличенную эмоциональную реакцию, сказать: я здесь! У меня потребности!“ И наоборот, если мать или отец ведут себя холодно и отстраненно, ребенок может адаптироваться к этому, тоже став холодным и отстраненным. Для младенцев такое поведение может быть полезным. Однако позже, в отношениях с одноклассниками в школе, с возлюбленными или с собственными детьми, оно будет неадекватным. „Дети страдают синдромами дефицита внимания и гиперактивности или другими психическими расстройствами, а мы не понимаем, что откуда берется, – говорит Стретхерн. – Думаю, среди моих коллег-медиков мало кто согласится с такой точкой зрения. По их мнению, самое главное – гены. Они не понимают, что окружающая среда, в которой мы находимся, способна изменять активность генов“.

Адаптация, произошедшая в раннем детском возрасте, может влиять и на сексуальное поведение. Экстремальные условия жизни вызывают экстремальные ответные реакции. Мария рассказывает, что целоваться с Брэдом – она делала это несколько раз – для нее было нормально, но она ненавидела, когда он пытался к ней прикоснуться. Она говорит, что „никогда, ни за что“ не будет заниматься сексом. Когда с Марией начал встречаться другой молодой человек, Уорд, он тоже пытался к ней прикасаться. Мария до сих пор называет его „Уорд – грязные лапы“. Результат может быть и обратным. В экспериментах Николь Кэмерон из лаборатории Мини в университете Макгилла у крыс с низким уровнем заботливости дочери, достигшие половой зрелости, имели больше сексуальных контактов и раньше начинали половую жизнь. Как объясняет Чампейн, такая реакция – приспосабливание к окружающей стрессовой среде. „Если вы мышь или крыса, то у вас будет высокий уровень тревожности и вы станете часто спариваться“, – говорит она. Эта адаптация помогает самкам крыс выживать и размножаться. Но если бы это были люди, мы бы сказали, что у них низкая самооценка.