Вирджиния Морелл - Эти удивительные животные. Самые неожиданные факты о братьях наших… разумных

Даже если мы решим этические вопросы использования животных на фермах или в лабораториях, мы все равно не сможем справиться с этой глобальной проблемой, которая становится все более острой, поскольку популяция людей продолжает расти. Организация Объединенных Наций недавно насчитала на нашей планете семь миллиардов человек и предсказывает, что численность населения планеты к 2100 году достигнет более десяти миллиардов. Что это означает для других животных? Можем ли мы найти способ, чтобы поделиться с ними тем, что осталось от естественного, природного мира? Большинство из нас, живущих в городах, редко видит эти существа, кроме как на страницах журналов, в документальных фильмах по телевидению, в кино или на YouTube. Дикие животные редко являются частью нашей повседневной жизни, и очень легко забыть, какое влияние все мы, люди, оказываем на их жизнь. Тем не менее мы живем во время массовых вымираний, эпохи, которую ученые называют Шестое вымирание, поскольку животные и растения вымирают чрезвычайно быстро. Если предсказания биологов сбудутся и нынешняя тенденция сохранится, то по меньшей мере половины видов животных Земли к концу XXI века уже не будет.

Наиболее душераздирающая часть моей работы в качестве корреспондента для журнала Science – это получение сообщений от ученых о животных, которые находятся на грани исчезновения. Здесь речь идет о редких видах жуков, птицах, рыбах, некоторых видах грызунов, которых мы даже не замечаем, и дельфинах. «Можете ли вы найти какой-нибудь способ написать об этом животном? – спрашивают меня коллеги. – Любое внимание может помочь. Мир должен об этом узнать». Однажды я предложила своему редактору открыть еженедельную или ежемесячную рубрику, своего рода некролог, посвященный постоянно исчезающим видам животных с нашей планеты. В этой рубрике можно было бы давать краткую характеристику этого животного, рассказывать о его поведении и образе жизни. Но даже среди ученых, которые являются основными читателями этого журнала, мало кто заинтересовался моим предложением [46].

Тем не менее мы не должны оставаться в стороне и позволять животным и их разуму бесследно исчезнуть с нашей планеты. Мы знаем, как их спасти. За последние пятьдесят лет мы проделали огромную работу и смогли увеличить почти все популяции исчезающих китов (серых и голубых китов, кашалотов, горбатых китов) и других животных, которых почти истребили. Мы также прилагаем усилия, чтобы предотвратить исчезновение редких видов морских черепах во всем мире путем ведения разъяснительных работ и принятия законов, которые защищали бы их. Когда в 1980-х годах в Соединенных Штатах было обнаружено, что траулеры (корабли, на которых ловят креветок сетями) убивают черепах, мы разработали специальное приспособление, с помощью которого черепахи могли выбираться из рыболовных сетей. Эти приспособления помогают черепахам, акулам и другим крупным рыбам избежать сетей траулеров и не стать их добычей. Конечно, морские черепахи по-прежнему находятся под угрозой исчезновения, но то, что мы делаем, свидетельствует о том, что мы беспокоимся об их благополучии и хотим, чтобы они выжили. Мы также восстановили популяцию золотистого львиного тамарина в Бразилии, популяцию североамериканского серого волка в некоторых регионах в западной части Соединенных Штатов, а также десятки видов птиц и сумчатых в Новой Зеландии [47]. Сотни проектов по реинтродукции и сохранению видов проводят по всему миру.

После возвращения китов мы сделали много удивительных открытий. Мы узнали, что горбатые киты во время миграции поют песни, которые можно услышать от юго-восточной Аляски до Гавайев. Еще мы узнали, что самкам серых китов, чтобы уберечь своего детеныша, приходится ежедневно состязаться в сообразительности с хищными косатками. Серые киты не просто бездумно плавают на дальние расстояния, путешествуя от Аляски до Мексики, но планируют свой маршрут, составляя его таким образом, чтобы избежать встречи с косатками. «Я уверен, что самка серого кита, детеныша которой убила косатка, обязательно изменит свой маршрут во время своей следующей миграции, – сказал мне Лэнс Барретт-Леонард, один из ученых, который изучает и хищных косаток, и мигрирующих серых китов. – Она запомнит, где это случилось, и в следующий раз изменит свой маршрут, чтобы обойти это место. У самки серого кита, в конце концов, есть разум, и она использует его». Барретт-Леонард говорил так, как будто для животных это было вполне естественно.

В прошлом веке к животным относились, как к овощным культурам. Даже сегодня популяцию китов называют «запасы», подразумевая, что их разводят. Распространенные на сегодняшний день методы регулирования популяций диких животных приводят к тому, что из них удаляют более старых особей, будь то лось, олень, пума, медведь или волк, чтобы таким образом оздоровить популяцию. Но открытия, которые сделали Синтия Мосс и Карен Маккомб, доказывают, насколько важны старые вожди-слонихи для выживания своего стада. Важность сохранения популяций подтверждают и результаты других исследований о том, что животные способны мыслить и реагировать на наше вмешательство.

Например, биологи регулярно отлавливают и метят диких животных, обкалывая их обезболивающими препаратами. Раньше считалось, что практика отлова, обезболивания и мечения не сильно расстраивала животных и не имела долгосрочных последствий. Но в 2008 году Марк Каттет, исследователь из Университета Саскачевана, который изучает медведей гризли в дикой природе в Альберте, проанализировал свои данные за последние десять лет и изучил результаты анализа крови медведей. Он и его коллеги обнаружили, что в крови медведей был очень высокий уровень ферментов, что указывало на гораздо более серьезное повреждение мышц, чем можно было предположить. Если бы у нас был такой же уровень ферментов, мы бы, по словам Каттета, «испытывали ужасную боль, как и медведи». При работе с медведями исследовательская группа Каттета надевала на них специальные ошейники с вмонтированными в них миниатюрными радиопередатчиками и затем отмечала на карте передвижения медведей. Он обнаружил, что меченые медведи передвигались гораздо медленнее, чем те, которых не ловили и не метили. После того как на гризли надевали радиоошейник, они в течение первых пяти недель перемещались в два раза меньше, чем обычно. А потом, словно чтобы наверстать упущенное время, в течение следующих нескольких недель проявляли высокую активность. «Как будто у них было расписание», – пояснил Каттет. Роджер Пауэлл, биолог из штата Северная Каролина, пришел к точно таким же результатам, когда проанализировал свое исследование черных медведей с радиоошейниками, проводившееся в течение 22 лет. «Не было никаких очевидных признаков того, что животные испытывали психологический стресс во время ловли и мечения, но важно понять, как мы теперь будем реагировать, зная, что на самом деле им было ужасно больно», – сказал мне Каттет в телефонном интервью. Он, Пауэлл и их коллеги предполагали, что все пойманные животные испытывали физический и психологический стресс. Чтобы свести к минимуму любые неблагоприятные последствия, они призывали своих коллег ученых улучшить процедуры мечения изучаемых животных, а также рассмотреть менее инвазивные методы.