Софи Кинселла - Шопоголик спешит на помощь

– Пожалуй, ей еще рановато, – любезно улыбается Люк.

– Люк, разреши нам! – с неожиданной страстью настаивает Сьюз. – Позволь сделать из Минни чемпионку. Мой брак разрушен, жизнь катится под откос… Дайте хоть что-то полезное сделать…

– Что значит «разрушен»?! – удивляется Люк. – Как это?

А, теперь понятно, откуда такой энтузиазм…

– Сьюз, хватит! – трясу я ее за плечи. – Ты толком еще ничего не знаешь.

– Знаю! Он говорил о том горелом пеньке! – рыдает она. – Наверняка о нем.

– Пеньке? – Люк смотрит на нас круглыми глазами.

– Неправда, – страстно шепчу я Сьюз. – Он имел в виду зеленое крепкое дерево. С сочными плодами. И на ветках у него… чирикают птички!

Сьюз молчит, и я обнимаю ее крепче, пытаясь хоть немного успокоить.

– Может, и так, – всхлипывает она наконец.

– Идем, – говорит Люк. – Нам надо выпить. Мне тоже не помешает.

Он берет Минни за руку и уходит. Я еле успеваю его догнать.

– Какого черта здесь творится? – бормочет он вполголоса.

– Брайс, – чуть слышно шепчу я в ответ.

– Брайс?

– Тихо, – шикаю я. – Шантаж. Тарки. Дерево. Совиная башня.

Я выразительно двигаю бровями, надеясь, что он сам обо всем догадается, но Люк лишь непонимающе глядит на меня.

– Я. Не. Представляю, – раздельно произносит он. – Какого черта. Здесь. Творится.

Иногда Люк приводит меня в отчаяние. И почему он такой непонятливый?

Кому: Ребекке Брендон

Тема: вам нужна ковбойская шляпа?

Уважаемая миссис Брендон!

Благодарю за щедрое предложение. Уверен, что индивидуальный дизайн вышивки бесподобен, и надпись «Смити» с одной стороны и «Чемпион» – с другой смотрится идеально. Однако вынужден отказаться – боюсь, жители Ист-Хорсли не оценят столь изысканную дизайнерскую задумку.

Что касается второй части вашего письма, я рад слышать, что вам с леди Клиф-Стюарт удалось в некоторой степени преодолеть разногласия. Надеюсь, что в остальных делах вас также ждет успех.

В общем, сельская ярмарка – это здорово! Здесь много интересного. Полно разных аттракционов. И уникальных пород свиней (если, конечно, вы в них что-то смыслите). Есть только один крошечный недостаток: к вечеру не чуешь под собой ног от усталости.

Еще и шести часов нет, а мы уже еле ходим. Каждый отстоял по два дежурства в отделе керамики, но Реймонда и след простыл. От Тарки новостей тоже нет, однако Сьюз мужественно держит себя в руках. После обеда она несколько часов болтала по телефону с детьми, шутила и смеялась – правда, улыбки получались довольно натянутыми. Мы в поездке уже третий день, а Сьюз не любит надолго расставаться с детьми.

Теперь в шатре с керамикой дежурит Дэнни, мама и Дженис гуляют по сувенирным лавкам, а я кормлю Минни жареной картошкой в кафе, стилизованном под Дикий Запад, и одновременно даю Сьюз инструкции относительно грядущей встречи с Брайсом.

– Не вздумай заводить с ним разговор! Просто заяви твердо, что ты в его игры не играешь. А если он не отстанет, ты устроишь ему реванш.

– Подожди, ты ведь сказала, что я не должна играть в его игры, – теряется Сьюз.

– Эээ… Да, не должна. – Я и сама запутываюсь. – Потому что реванш – это другое.

– Понятно… – озадаченно тянет Сьюз. – Бекс, ты пойдешь со мной?

– А я тебе нужна?

– Очень, – просит она. – Боюсь сорваться, если увижу его снова.

– Тогда пойду, конечно.

Я пожимаю ей руки, и Сьюз благодарно улыбается.

Мы гуляем по ярмарке, как в старые добрые времена. Просто бродим, болтаем, показываем друг другу забавные сувениры… Как же я по этому скучала!

Сьюз, словно прочитав мои мысли, вдруг меня обнимает.

– Хороший сегодня день. Несмотря ни на что.

Музыкальная группа наигрывает бойкую кантри-мелодию, и на сцену выходит женщина в кожаном жилете. Она зазывает людей на танцпол, и туда поднимаются человек двадцать, выстраиваясь в линию.

– Эй, Минни, давай потанцуем, – предлагает Сьюз.

Я невольно улыбаюсь им вслед. Сьюз купила Минни пару ковбойских сапожек, и моя девочка пляшет совсем как заправский ковбой.

Точнее, Сьюз пляшет, а Минни просто прыгает с ноги на ногу и невпопад стучит каблуками.

– Можно пригласить вас на танец? – слышится за спиной голос Люка, и я со смехом оборачиваюсь.

После обеда он ушел заниматься письмами, и с тех пор я его толком не видела. Но вот он здесь – стоит, улыбается. Надо же, Люк и загореть сегодня успел.

– Ты умеешь танцевать? – не удерживаюсь я от шпильки.

– Научимся. Идем.

Он берет меня за руку и тянет на танцпол. Там уже полно народу, и все синхронно движутся из стороны в сторону. Я пытаюсь следовать инструкциям ведущей, но в босоножках танцевать непросто. Каблуки не стучат как надо. Сложно поворачиваться. И вообще, кажется, обувь вот-вот слетит с ноги.

В конце концов, я сдаюсь и жестами показываю Люку, что ухожу. Он озадаченно спускается вслед за мной.

– Что такое?

– Да босоножки! – развожу я руками. – Кажется, они не для этих танцев.

Секундой спустя к нашему столику подскакивают Сьюз и Минни.

– Давай, Бекс, это весело!

С горящими глазами Сьюз хватает меня за руку.

– Я не могу танцевать в босоножках. Неважно, вы идите.

Вместо того чтобы пожать плечами и вернуться на сцену, Сьюз сердито на меня смотрит.

– Что такое? – спрашиваю удивленно.

– Вот видишь! – всплескивает она руками. – А я ведь хотела купить тебе сапоги. – Она поворачивается к Люку. – Представляешь, она отказалась. И теперь не может танцевать!

– Да брось, – испуганно вставляю я. – Было бы о чем говорить!

– Бекс ведет себя странно! – продолжает та, обращаясь к Люку. – Не позволила мне купить ей подарок. Бекс… почему?

– Просто не хотелось. – На глаза отчего-то наворачиваются слезы. – Слушайте, пора заняться делом. Я, пожалуй, вернусь к шатру с керамикой. Люк, а ты иди, работай. Я же знаю, ты занят. Сьюз, до встречи. В семь возле «Борова на вертеле», верно?

Я ухожу прежде, чем мне устроят новый допрос.

Шагая к палатке с керамикой, мысленно прокручиваю этот разговор. Понятия не имею, почему я отказалась от сапожек. Сьюз ведь запросто могла позволить себе подарок. Неужели я наказываю ее? Или саму себя? Или… Ох, не знаю…

Знаю лишь, что Сьюз права: я изменилась. Я здорово напортачила: и с работой, и с папой, и со многим другим… Допускала ошибку за ошибкой и даже не понимала своей глупости.

Возле шатра с керамикой меня вдруг осеняет: а я ведь боюсь. В глубине души я ужасно боюсь, что еще что-нибудь испорчу. Кому-то страшно водить машину, кататься на лыжах или ездить верхом… Мне страшно жить дальше.

Внутри шатра заметно прибавилось людей, и я не сразу нахожу Дэнни. Он сидит в углу, открыв этюдник, и жадно рисует эскиз. На полу – целая стопка готовых рисунков, значит, начал он уже давно.