Софи Кинселла - Шопоголик среди звезд

Меня распирает изнутри, я закипаю от ярости, пальцы сжимаются, зубы стискиваются. Алисия, видимо, заметив мое состояние, убирает телефон и окидывает меня любопытствующим взглядом, словно музейную диковину.

– Ребекка, – воркует она своим «просветленным» голосом, от которого ее хочется треснуть. – Я знаю, что ты на меня в обиде.

– В обиде? – Я не верю своим ушам. – Конечно, в обиде!

Алисия только вздыхает молча, словно подразумевая: «Жаль, что так сложилось, хотя и не представляю почему».

– Алисия, – начинаю я ровным тоном. – Ты вообще-то помнишь, как вела себя со мной все эти годы? Или благополучно выкинула из памяти?

– Я прошла долгий путь, – с серьезным видом говорит Алисия. – Я познакомилась с Уилтоном на черной полосе жизни. Я увязла в комплексах. А он помог мне обрести себя.

Обрести себя, ишь ты. Это как понимать? Окончательно почувствовать себя пупом земли?

– Прежняя Алисия не могла выбраться из порочного круга. – Она смотрит с грустью. – Прежняя Алисия во многих аспектах застряла в детстве.

О «прежней Алисии» она говорит как о совершенно постороннем человеке.

– Это все равно была ты, – напоминаю я.

– Я знаю, что наши прежние отношения нельзя назвать… – Она подбирает слово. – Безоблачными. Но теперь все счеты между нами позади, и можно начать с чистого листа, правда?

– Позади? – Я округляю глаза. – С какой стати?

– Зачем, по-твоему, я помогла вам попасть в «Листик»? – явно гордясь собой, спрашивает Алисия.

До меня постепенно доходит.

– Ты устроила сюда Минни… чтобы помириться?

Алисия с благосклонной улыбкой кивает – вылитая мать Тереза.

– Не благодари.

Благодарить? По спине пробегает холодок ужаса. Хочется рвануть на игровую площадку, схватить Минни, умчаться прочь без оглядки – и больше в этот «Листик» ни ногой.

– И ты считаешь, теперь мы квиты? – уточняю я. – Счет обнулен?

– Можно и так сказать, если тебе привычнее, – пожимает она плечами. – У меня все несколько менее арифметично. – Она одаривает меня снисходительной улыбкой, как в те времена, когда работала в финансовом пиаре, а я была журналисткой, и мы обе знали, что костюм у нее дороже моего.

– Плевать на арифметику! – Внутри все клокочет от ярости, мысли разбегаются. Какое уж тут «стойсво». – Ответь мне на один вопрос, Алисия. Ты раскаиваешься в своих поступках? Или нет?

Слова повисают в воздухе как вызов. Я смотрю на Алисию в упор, сердце колотится в ожидании. Щеки горят, я словно десятилетняя девчонка на детской площадке. Пусть Алисия извинится за все, что устраивала мне и Люку, если действительно хочет наладить отношения. Искренне извинится. Я даже дыхание, оказывается, затаила. Сколько я их ждала, извинений от длинноногой стервы…

Однако в коридоре тишина. Глядя в голубые глаза Алисии, я понимаю, что извинений не будет. Еще бы. Ни о чем она не жалеет, все это пустые слова.

– Ребекка, – начинает она задумчиво. – Мне кажется, у тебя паранойя.

– А мне кажется, что ты ведьма! – выпаливаю я, не удержавшись, и слышу за спиной громкий вздох изумления. Позади стоит группка потрясенных родительниц – глаза расширены, кто-то даже руку ко рту прижимает.

У меня обрывается сердце. Они меня слышали. Обожательницы Алисии вовек не поймут, как все обстоит на самом деле.

– Ребекка, я знаю, что ты не нарочно, – тут же мурлычет Алисия елейным голоском. – У тебя сейчас нелегкий период, мы все понимаем, ты можешь на нас положиться…

Она берет меня за руку, а я словно в трансе, даже не отдергиваю.

– Квини, ты такая чуткая! – восхищается Карола, попутно испепеляя меня взглядом.

– Квини, милая, ты не обиделась? – вторит ей Сидни.

У каждой из проходящих в родительскую гостиную женщин находится ласковое слово для Алисии. На меня никто не смотрит. Как будто я заразная.

– Пойду, – бормочу я и наконец высвобождаю ладонь из прохладных пальцев Алисии.

– На собрание не останешься? – осведомляется та. – Мы будем рады тебя видеть.

– Не в этот раз. Впрочем, спасибо.

Резко развернувшись, я удаляюсь по коридору – с высоко поднятой головой, но бледная и чуть не плача. Очередное поражение от Алисии. Как так вышло? Где справедливость?

В таком подавленном настроении Лос-Анджелес меня еще не видел. За что ни возьмись, все рушится. С Ненитой Дитц не познакомилась. Приятелей не завела. В «Листике» меня теперь считают психопаткой. В раздумьях, не налить ли бокал вина, я иду на кухню, – и тут у меня пиликает телефон. Надо же, Люк. Обычно он среди дня не звонит.

– Бекки! Как дела?

От этого родного ласкового голоса я, кажется, сейчас разрыдаюсь в трубку.

– Видела Алисию, – рухнув в кресло, сообщаю я. – Пыталась сохранять стойсво.

– Получилось?

– Помнишь, ты советовал не называть ее ведьмой при всех? Я назвала.

Люк смеется так искренне и добродушно, что мне сразу становится легче.

– Ничего страшного, подумаешь! Не обращай на нее внимания. Она не стоит твоих переживаний, Бекки.

– Знаю, но она в садике ежедневно, и все там ее боготворят… – вздыхаю я горько.

Нет, Люку этих ритуалов не понять. Сам он, когда приезжает за Минни, просто заходит, забирает ее из группы, а остальные родители для него словно не существуют. Какое уж там заметить, кто во что одет, о чем шушукаются и какие взгляды друг на друга кидают.

– Ты дома? – доносится из трубки его голос.

– Да, только что вернулась. А что, забыл что-нибудь? Привезти?

– Нет. – Люк молчит. – Бекки, ты только расслабься.

– Хорошо, – в недоумении отвечаю я.

– И не волнуйся.

– Я совершенно спокойна! – подпрыгиваю я от нетерпения. – К чему такие предисловия.

– У нас изменились планы. Я сейчас приеду, к нам домой переносится встреча… – Он мнется. – С Сейдж.

Меня словно током прошибает. Я резко выпрямляюсь, каждая клеточка наэлектризована. Уныние как рукой сняло. Про Алисию и не вспоминаю. Сейдж Сеймур? Здесь? Что мне надеть? Голову помыть успею?

– Мы тебя, наверное, даже не потревожим, – продолжает Люк. – Пройдем сразу в библиотеку. Но на всякий случай хотел предупредить.

– Да, – выдыхаю я едва слышно. – Хочешь, приготовлю что-нибудь перекусить? Капкейки. Из киноа, – поспешно добавляю я. – Она любит киноа, я читала.

– Нет, милая, не напрягайся. Знаешь, – говорит Люк после секундного раздумья, – может, тебе лучше вообще пойти погулять.

Погулять? Погулять?! Он спятил?

– Я остаюсь дома, – заявляю я твердо.

– Ладно. Тогда… где-то через полчаса будем.

Полчаса! Положив телефон, я окидываю комнату критическим взглядом. Да, как-то скучно. Надо бы переставить мебель. И правильно одеться, и заново накраситься… Но сперва главное! Я снова хватаю телефон и отправляю эсэмэс Сьюз и маме, от возбуждения не попадая пальцами по буквам: «Представляете? К нам сейчас приедет Сейдж!!!»