Дэниел Клейн - Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата. Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки

Эл выглянул в окно и увидел площадку для соревнований по гольфу, прекраснее которой в жизни не видел. Апостол Петр повел их в клуб, где они увидели накрытый стол, уставленный всеми деликатесами, какие только можно вообразить, от омара «термидор» до филе-миньон и нежнейших десертов. Эл нервно взглянул на Бетти, потом повернулся к хозяину.

– А где пища с низким содержанием жира и холестерина? – спросил он.

– Эта лучше, – ответил апостол Петр. – Вы можете есть все что угодно и сколько угодно, и никакого избыточного веса или болезней. Это Небеса!

– И не надо измерять содержание сахара в крови и кровяное давление? – упорствовал Эл.

– Никогда больше, – сказал апостол Петр. – Все, что вам надо тут делать, – радоваться.

Эл сердито посмотрел на Бетти и простонал:

– Это все ты со своими дурацкими овсяными отрубями! Мы могли бы оказаться здесь десять лет назад!

Исходя из этих базовых представлений, библейские иллюстрации, реклама в журналах, детские книжки, карикатуры и фильмы существенно дополнили образ Небес.

Детские книжки с описанием Небес продолжают распространяться быстрее, чем, скажем, мини-пивзаводы. Недавно Мария Шрайвер (Миссис Терминатор) [54]издала опус «Что такое Небеса?», текст в форме вопросов и ответов, представляющий собой разговор между матерью и дочерью после смерти бабушки маленькой девочки. Когда девочка спрашивает, почему она не может увидеть Царствие Небесное, мамаша отвечает с философской искушенностью: «Царствие Небесное – не то место, которое ты можешь видеть. В него надо верить».

Но наши любимые Небеса из детской книжки находятся в «Собачьем раю» Синтии Райлант. Мертвым собачкам не нужны крылья, потому что они предпочитают бегать, а Бог, описанный как старый седоусый фермер в нелепой шляпе, хочет, чтобы собаки оставались собаками. Эти Небеса несомненно похожи на Эдем, там много озер и гусей, а также детей-ангелов, с которыми можно поиграть. Если вы собака, для вас будет важнее то обстоятельство, что на Небесах полным-полно домашнего собачьего печенья в форме кисок, белок и сэндвичей с ветчиной. Гав!

Судя по иллюстрациям Библии, обитатели Небес пребывают в постоянном блаженстве. Они любят собираться небольшими группами и бездельничать под сенью раскидистых древ. Сам Господь время от времени появляется там, обычно в сопровождении святых.

Он носит тогу, как и все остальные, но его тога ниспадает более свободно, чем у остальных, однако никто не жалуется.

Небеса – одно из самых популярных мест действия в карикатурах наряду с необитаемым островом и кабинетом психиатра. В большинстве случаев действие происходит у Жемчужных ворот с шуточками относительно правил, кого туда впускают, а кого – нет.

(Кстати, карикатуристы явно предпочитают «лазурным» Небесам «облачные», возможно потому, что карикатуры обычно черно-белые.)

«Как-то раз ты уже притворялся, что умер, – откуда мне знать, что сейчас это не розыгрыш?»

«Думаю, лучше не бывает».

Уже войдя в ворота, мы разыгрываем смешную комедию нравов: здесь, в загробном мире, мы остаемся такими же людьми со всеми нашими земными недостатками, неврозами и банальностью.

Да не огорчит нас сие обстоятельство, но карикатура, изображающая игру в карты на Небесах, навевает неизбывную печаль относительно самих себя: неужели вечность – даже на Небесах – вызывает эту прежнюю тоску? Посмотрим на Гила, заядлого рыбака.

На берегу живописного ручья Гил забросил удочку, и сразу же клюнул великолепный 10-килограммовый лосось. Но пока он его вытаскивал, у него случился обширный инфаркт.

Придя в сознание, Гил обнаружил, что лежит рядом с еще более прекрасным ручьем, который кишмя кишит лососем. Чуть поодаль нашлась отличная удочка с катушкой. Он схватил ее и принялся удить. Удача! Мгновенно клюнула огромная рыбина, и Гил вытащил 16-килограммового лосося. Круто! Он забросил удочку снова, и опять рыба клюнула. Гил забрасывал удочку вновь и вновь, а на берегу за его спиной штабелями лежала рыба.

Однако к середине дня Гил осознал, что рыбачит без прежнего энтузиазма. В сущности, ему стало скучно.

Вскоре он увидел человека, идущего к нему по берегу ручья.

– Значит, это и есть Рай, – обратился к нему Гил.

– Вы так думаете? – раздалось в ответ.

Самые выразительные детали небеса обрели благодаря кино о потусторонней жизни. Рассмотрим немой черно-белый немецкий классический фильм 1926 г. «Фауст». Хотя фильм не фокусируется на небесной повседневности, образ Фауста, плывущего сквозь пространство и время рядом с чертом, дает впечатление о предмете: мы видим яркие лучи света, пронизывающие туман, и классические греческие величественные здания, по всей видимости, покинутые до окончательного завершения строительства. Многие образы берут свое начало в творчестве таких художников, как Дюрер и Брейгель, и небеса в «Фаусте» выглядят мрачными и таинственными, как ад, а не как прекрасное место для того, чтобы проводить там вечность.

В более поздних фильмах туман сменяется затхлостью. В комедии 1941 г. «А вот и мистер Джордан» зритель видит, что в Голливуде с помощью спецэффектов изобрели небеса, похожие на «сухой лед» – туман от края до края, мглистое, облачное пространство, где в толпе протискиваются покойники. В музыкальном фильме 1943 г. «Хижина на Небесах» небеса, так сказать, играют роль без слов, но заслуживает внимание в нем то обстоятельство, что там все еще по ним ходят. В духе стереотипов того времени о похожих на детей бедных, но неизменно счастливых афроамериканцах их лестница на Небеса сделана из шатких, разваливающихся досок, но нельзя сказать, чтобы кто-то возражал.

Буквально через несколько лет после премьеры «Мистера Джордана» и «Хижины» зрители увидели удивительно причудливые небеса в британском фильме «Дело жизни и смерти» (в американском прокате шел под названием «Лестница на Небеса».) Визуально идея выражена остроумной метафорой – небеса сняты на черно-белую пленку, а земная жизнь – на цветную. (Обитатель небес, находящийся на Земле по делам, замечает: «Там так не хватает ярких красок».) Эти небеса – сплошная дисциплина и дела; целыми днями клерки ведут учет тех, кто именно умер. Выглядит все футуристично для 1940-х гг. – лента транспортера для недавно почивших, пары крыльев на вешалках для одежды в универмаге, автомат для газировки.