Энтони Хоуп - Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda

We were by now at the station (к тому времени мы подъехали к станции). Fritz had recovered nerve enough to explain to the astonished station master (Фриц уже достаточно пришел в себя: «восстановил хладнокровие», чтобы объяснить изумленному начальнику станции; to recover – получать обратно, вновь обретать; nerve – нерв; присутствие духа, хладнокровие ) that the King had changed his plans (что король изменил свои планы). The train steamed up (поезд стоял под парами; to steam – выпускать пар ). We got into a first-class carriage (мы сели в вагон первого класса), and Sapt, leaning back on the cushions (и Сэпт, откинувшись на диванных подушках), went on with his lesson (продолжил свои наставления). I looked at my watch (я взглянул на свои часы) – the King’s watch it was, of course (/то есть,/ это были, конечно же, часы короля). It was just eight (было ровно восемь).

“I wonder if they’ve gone to look for us (интересно, они уже прибыли за нами: «искать нас»; to look for – искать ),” I said.

“I hope they won’t find the King,” said Fritz nervously (надеюсь, они не найдут короля, – нервно = взволнованно сказал Фриц), and this time it was Sapt who shrugged his shoulders (и на этот раз уже Сэпт пожал плечами).

The train travelled well, and at half-past nine, looking out of the window (поезд шел быстро: «хорошо», и в половине десятого, выглянув в окно), I saw the towers and spires of a great city (я увидел башни и шпили большого города).

“Luckily,” said he, “you won’t be expected to know much, for the King’s notoriously lax and careless about such matters. But you must be as civil as butter to the Cardinal. We hope to win him over, because he and Michael have a standing quarrel about their precedence.”

We were by now at the station. Fritz had recovered nerve enough to explain to the astonished station master that the King had changed his plans. The train steamed up. We got into a first-class carriage, and Sapt, leaning back on the cushions, went on with his lesson. I looked at my watch – the King’s watch it was, of course. It was just eight.

“I wonder if they’ve gone to look for us,” I said.

“I hope they won’t find the King,” said Fritz nervously, and this time it was Sapt who shrugged his shoulders.

The train travelled well, and at half-past nine, looking out of the window, I saw the towers and spires of a great city.

“Your capital, my liege,” grinned old Sapt, with a wave of his hand (ваша столица, мой господин, – осклабился Сэпт, махнув рукой; liege – ленник; сеньор ), and, leaning forward, he laid his finger on my pulse (и, наклонившись вперед, положил палец мне на пульс = пощупал у меня пульс). “A little too quick,” said he, in his grumbling tone (слишком частый: «немного слишком быстрый», – сказал он своим ворчащим тоном).

“I’m not made of stone!” I exclaimed (я сделан не из камня, – воскликнул я).

“You’ll do,” said he, with a nod (сойдет, – сказал он, кивнув; to do – делать, выполнять; подходить, годиться ). “We must say Fritz here has caught the ague (/но/ мы должны /будем/ сказать, что вот у Фрица – лихорадка; to catch – поймать, схватить; заразиться ). Drain your flask, Fritz, for heaven’s sake, boy (осуши свою флягу, Фриц, ради Бога, парень; for one’s sake – ради кого-л. )!”

Fritz did as he was bid (Фриц сделал так, как ему было сказано: «приказано»).

“We’re an hour early (мы /приехали/ на час раньше),” said Sapt. “We’ll send word forward for your Majesty’s arrival (мы пошлем /кого-то/ вперед с сообщением о прибытии короля), for there’ll be no one here to meet us yet (потому как здесь еще не будет никого, чтобы встретить нас). And meanwhile (а тем временем) – ”

“Meanwhile,” said I, “the King’ll be hanged (тем временем, – сказал я, – провалиться королю на этом месте: «король будет повешен») if he doesn’t have some breakfast (если ему не подадут завтрак).”

Old Sapt chuckled, and held out his hand (старина Сэпт хмыкнул и протянул руку; to hold out – протягивать, подавать / руку / ; to hold – держать ).

“You’re an Elphberg, every inch of you (вы – Эльфберг с головы до пят: «каждым вашим дюймом»),” said he. Then he paused, and looking at us, said quietly (потом он сделал паузу и, взглянув на нас, тихо сказал), “God send we may be alive tonight (дай Бог нам остаться в живых сегодня вечером)!”

“Amen!” said Fritz von Tarlenheim (аминь! – сказал Фриц фон Тарленхайм).

“Your capital, my liege,” grinned old Sapt, with a wave of his hand, and, leaning forward, he laid his finger on my pulse. “A little too quick,” said he, in his grumbling tone.

“I’m not made of stone!” I exclaimed.

“You’ll do,” said he, with a nod. “We must say Fritz here has caught the ague. Drain your flask, Fritz, for heaven’s sake, boy!”

Fritz did as he was bid.

“We’re an hour early,” said Sapt. “We’ll send word forward for your Majesty’s arrival, for there’ll be no one here to meet us yet. And meanwhile – ”

“Meanwhile,” said I, “the King’ll be hanged if he doesn’t have some breakfast.”

Old Sapt chuckled, and held out his hand.

“You’re an Elphberg, every inch of you,” said he. Then he paused, and looking at us, said quietly, “God send we may be alive tonight!”

“Amen!” said Fritz von Tarlenheim.

The train stopped (поезд остановился). Fritz and Sapt leapt out, uncovered, and held the door for me (Фриц и Сэпт выскочили, обнажили головы и придержали дверь для меня; to leap ). I choked down a lump that rose in my throat (я с трудом проглотил ком, подступивший к горлу: «поднявшийся в моем горле»; to choke – душить; давиться, задыхаться / от волнения / ; to choke down – с трудом проглатывать / пищу / ; с трудом подавлять / волнение, слезы и т. п. / ; to rise ), settled my helmet firmly on my head (плотно насадил на голову шлем; to settle – приводить в порядок, улаживать / дело, вопрос / ; усаживать, укладывать ), and (I’m not ashamed to say it) breathed a short prayer to God (и (мне не стыдно сказать это = признаться в этом ) прошептал краткую молитву Богу; to breathe – дышать; говорить тихо, шептать ). Then I stepped on the platform of the station at Strelsau (потом я шагнул на перрон вокзала в Стрелсо; platform – платформа, помост; перрон ).

A moment later, all was bustle and confusion (минутой позже все пришло в суматоху и замешательство): men hurrying up, hats in hand, and hurrying off again (слуги подбегали, /держа/ шляпы в руках, и убегали снова; man – мужчина, человек; слуга; to hurry – спешить, торопиться ); men conducting me to the buffet (другие провожали меня до вагона-ресторана; buffet – буфет / для посуды / ; вагон-ресторан ); men mounting and riding in hot haste to the quarters of the troops (третьи вскакивали на коней и во весь опор неслись к воинским казармам; hot – горячий, жаркий; haste – поспешность, торопливость; quarters – жилище, помещение; квартиры, казармы / воен. / ; troop – отряд, группа людей; troops – войска, части ), to the Cathedral, to the residence of Duke Michael (к кафедральному собору, к резиденции герцога Михаэля). Even as I swallowed the last drop of my cup of coffee (как раз когда я проглотил последнюю каплю кофе /из/ своей чашки), the bells throughout all the city broke out into a joyful peal (колокола по всему городу подняли радостный перезвон; to break out – выламывать; разразиться ), and the sound of a military band and of men cheering smote upon my ear (а грохот: «звук» военного оркестра и приветственные /крики/ людей оглушили меня: «ударили мне по уху»; to smite; ear – ухо; слух ).

King Rudolf the Fifth was in his good city of Strelsau (король Рудольф Пятый был в своем дорогом городе Стрелсо; good – хороший; милый, любезный )! And they shouted outside (отовсюду раздавались крики: «и они кричали снаружи») —

“God save the King (Боже, храни короля)!”

Old Sapt’s mouth wrinkled into a smile (рот старика Сэпта сморщился в улыбке).

“God save ’em both!” he whispered (Боже, храни их обоих! прошептал он). “Courage, lad!” and I felt his hand press my knee (смелее, парень! – и я почувствовал, как его рука сдавила мое колено).

The train stopped. Fritz and Sapt leapt out, uncovered, and held the door for me. I choked down a lump that rose in my throat, settled my helmet firmly on my head, and (I’m not ashamed to say it) breathed a short prayer to God. Then I stepped on the platform of the station at Strelsau.