Энтони Хоуп - Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda

One break comes every year in my quiet life. Then I go to Dresden, and there I am met by my dear friend and companion, Fritz von Tarlenheim. Last time, his pretty wife Helga came, and a lusty crowing baby with her. And for a week Fritz and I are together, and I hear all of what falls out in Strelsau; and in the evenings, as we walk and smoke together, we talk of Sapt, and of the King, and often of young Rupert; and, as the hours grow small, at last we speak of Flavia. For every year Fritz carries with him to Dresden a little box; in it lies a red rose, and round the stalk of the rose is a slip of paper with the words written: “Rudolf – Flavia – always.” And the like I send back by him. That message, and the wearing of the rings, are all that now bind me and the Queen of Ruritania. Far – nobler, as I hold her, for the act – she has followed where her duty to her country and her House led her, and is the wife of the King, uniting his subjects to him by the love they bear to her, giving peace and quiet days to thousands by her self-sacrifice.

There are moments when I dare not think of it (бывают такие минуты, когда я не смею думать об этом), but there are others when I rise in spirit to where she ever dwells (но есть и другие, когда я мысленно поднимаюсь туда, где она навсегда осталась; spirit – дух; духовное начало; душа; in spirit – в душе, мысленно; to dwell – обитать, жить; пребывать ); then I can thank God that I love the noblest lady in the world (тогда я могу благодарить Господа, что люблю самую благородную даму в мире), the most gracious and beautiful (самую добрую и прекрасную), and that there was nothing in my love (и что в моей любви не было ничего), that made her fall short in her high duty (что заставило бы ее изменить своему высшему долгу; to fall short – не достигать цели, не выполнять ).

Shall I see her face again – the pale face and the glorious hair (увижу ли я ее лицо снова – бледное лицо и чудесные волосы)? Of that I know nothing (об этом я ничего не знаю); Fate has no hint, my heart no presentiment (у Судьбы нет намеков, у моего сердца – предчувствий). I do not know (я не знаю). In this world, perhaps – nay, it is likely – never (на этом свете, возможно – нет, вероятно – никогда). And can it be that somewhere, in a manner (а может, случится так, что где-то каким-то образом) whereof our flesh-bound minds have no apprehension (о котором наш ограниченный: «связанный» телом разум /даже/ не имеет представления; apprehension – опасение, дурное предчувствие; понимание, представление ), she and I will be together again (мы с ней снова будем вместе), with nothing to come between us, nothing to forbid our love (и ничто не /будет/ стоять между нами, ничто не помешает нашей любви; to forbid – запрещать, не давать разрешения; препятствовать )? That I know not, nor wiser heads than mine (об этом не знаю ни я, ни более мудрые головы, чем моя). But if it be never (но если этого никогда не случится) – if I can never hold sweet converse again with her (если я никогда не смогу снова вести с ней приятные беседы; to hold – держать, удерживать; вести / разговор / ; sweet – сладкий; приятный ), or look upon her face, or know from her her love (или смотреть на ее лицо, или слышать: «узнавать» от нее о ее любви); why, then, this side the grave, I will live as becomes the man whom she loves (ну что ж, тогда на этом свете: «по эту сторону могилы» я буду жить так, как подобает человеку, которого она любит; to become – становиться, делаться; приличествовать, соответствовать ); and, for the other side, I must pray a dreamless sleep (а на том – да ниспослан мне будет вечный сон без сновидений: «а для той стороны я должен молить о сне без сновидений»).

There are moments when I dare not think of it, but there are others when I rise in spirit to where she ever dwells; then I can thank God that I love the noblest lady in the world, the most gracious and beautiful, and that there was nothing in my love that made her fall short in her high duty.

Shall I see her face again – the pale face and the glorious hair? Of that I know nothing; Fate has no hint, my heart no presentiment. I do not know. In this world, perhaps – nay, it is likely – never. And can it be that somewhere, in a manner whereof our flesh-bound minds have no apprehension, she and I will be together again, with nothing to come between us, nothing to forbid our love? That I know not, nor wiser heads than mine. But if it be never – if I can never hold sweet converse again with her, or look upon her face, or know from her her love; why, then, this side the grave, I will live as becomes the man whom she loves; and, for the other side, I must pray a dreamless sleep.