Редьярд Киплинг - Английский с Редьярдом Киплингом. Рикки-Тикки-Тави / Rudyard Kipling. Rikki-Tikki-Tavi

The morning broke in one sheet of pale yellow behind the green hills, and the booming stopped with the first ray, as though the light had been an order. Before Little Toomai had got the ringing out of his head, before even he had shifted his position, there was not an elephant in sight except Kala Nag, Pudmini, and the elephant with the rope-galls, and there was neither sign nor rustle nor whisper down the hillsides to show where the others had gone.

Little Toomai stared again and again(Маленький Тумаи вглядывался снова и снова; to stare – пристально смотреть, вглядываться ) . The clearing, as he remembered it, had grown in the night(расчищенный участок, насколько он запомнил его /прежде/, вырос = расширился за эту ночь; to grow – расти, вырастать ) . More trees stood in the middle of it(в середине его стояло больше деревьев) , but the undergrowth and the jungle grass at the sides had been rolled back(но подлесье и трава джунглей по краям откатились = отодвинулись назад; to roll – катить / ся / ; to roll back – откатывать / ся / назад ) . Little Toomai stared once more(Маленький Тумаи вгляделся еще раз) . Now he understood the trampling(теперь он понял /смысл/ топанья) . The elephants had stamped out more room(слоны вытоптали больший участок земли; to stamp out – затаптывать, вытаптывать; room – комната; пространство ) – had stamped the thick grass and juicy cane to trash(вытоптали густую траву и сочный тростник, /превратив их/ в мусор; trash – хлам, мусор ) , the trash into slivers(этот мусор в узкие полоски; sliver – длинная узкая полоска / чего-либо /) , the slivers into tiny fibers(узкие полоски в крошечные волокна; fiber – волокно, волосок ) , and the fibers into hard earth(а волокна /вдавили/ в почву: «/превратили/ в твердую землю»; earth – земля, суша; почва ).

Little Toomai stared again and again. The clearing, as he remembered it, had grown in the night. More trees stood in the middle of it, but the undergrowth and the jungle grass at the sides had been rolled back. Little Toomai stared once more. Now he understood the trampling. The elephants had stamped out more room – had stamped the thick grass and juicy cane to trash, the trash into slivers, the slivers into tiny fibers, and the fibers into hard earth.

“Wah(вах) !” said Little Toomai, and his eyes were very heavy(и его глаза = веки отяжелели) . “Kala Nag, my lord, let us keep by Pudmini and go to Petersen Sahib’s camp(Кала Наг, господин мой, будем держаться близ Падмини и пойдем к лагерю Петерсену Сахиба; to keep – держать; держаться, оставаться ) , or I shall drop from thy neck(а то я упаду с твоей шеи) .”

The third elephant watched the two go away(третий слон посмотрел, как двое уходят) , snorted, wheeled round, and took his own path(фыркнул, повернулся и пошел своей дорогой; to snort – храпеть / о животных / ; фыркать / выражая недовольство, пренебрежение / ; to wheel – катить, везти; поворачивать / ся / ; wheel – колесо ) . He may have belonged to some little native king’s establishment(вероятно, он принадлежал какому-нибудь мелкому туземному королю = правителю; to establish – учреждать; establishment – создание, учреждение; штат, личный состав ) , fifty or sixty or a hundred miles away(/жившему/ в пятидесяти-шестидесяти или = а может быть, и в сотне миль отсюда).

“Wah!” said Little Toomai, and his eyes were very heavy. “Kala Nag, my lord, let us keep by Pudmini and go to Petersen Sahib’s camp, or I shall drop from thy neck.”

The third elephant watched the two go away, snorted, wheeled round, and took his own path. He may have belonged to some little native king’s establishment, fifty or sixty or a hundred miles away.

Two hours later(двумя часами позже) , as Petersen Sahib was eating early breakfast(когда Петерсен Сахиб ел = сидел за своим ранним = первым завтраком) , his elephants, who had been double chained that night(его слоны, на эту ночь привязанные двойными цепями; to chain – приковывать, привязывать цепью; chain – цепь; double – двойной ) , began to trumpet(начали трубить) , and Pudmini, mired to the shoulders(и Падмини, забрызганная грязью до самых плеч; to mire – завязнуть в грязи; обрызгать грязью; mire – трясина, болото; топь; грязь, слякоть ) , with Kala Nag, very footsore(и Кала Наг, со стертыми /в кровь/ ногами; sore – больной; болезненный; footsore – со стертыми ногами ) , shambled into the camp(притащились в лагерь; to shamble – волочить ноги, тащиться ) . Little Toomai’s face was gray and pinched(лицо Маленького Тумаи было серым и измученным; to pinch – щипать, ущипнуть; мучить, причинять страдания ) , and his hair was full of leaves and drenched with dew(его волосы были полны листьев и насквозь мокрые от росы; to drench – смачивать, промачивать насквозь ) , but he tried to salute Petersen Sahib(тем не менее он попытался поприветствовать Петерсена Сахиба) , and cried faintly(и слабым /голосом/ закричал; faint – слабый, ослабевший ) : “The dance – the elephant dance(танец – танец слонов) ! I have seen it(я видел его) , and – I die(и – я умираю) !” As Kala Nag sat down(/и/ когда Кала Наг присел) , he slid off his neck in a dead faint(он соскользнул с его шеи в глубоком обмороке; to slide – скользить; dead – мертвый, умерший; полный, совершенный; dead faint – полная потеря сознания, глубокий: «мертвый» обморок ).

Two hours later, as Petersen Sahib was eating early breakfast, his elephants, who had been double chained that night, began to trumpet, and Pudmini, mired to the shoulders, with Kala Nag, very footsore, shambled into the camp. Little Toomai’s face was gray and pinched, and his hair was full of leaves and drenched with dew, but he tried to salute Petersen Sahib, and cried faintly: “The dance – the elephant dance! I have seen it, and – I die!” As Kala Nag sat down, he slid off his neck in a dead faint.

But, since native children have no nerves worth speaking of(но так как у местных детей такие нервы, что о них даже не стоит говорить: «но поскольку туземные дети не имеют нервов, о которых стоит говорить»; worth – стóящий ) , in two hours he was lying very contentedly in Petersen Sahib’s hammock with Petersen Sahib’s shooting-coat under his head(через два часа он лежал, очень довольный, в гамаке Петерсена Сахиба с охотничьим пальто Петерсена Сахиба под головой; to lie – лежать; content – довольный; shoot – зд.: охота ) , and a glass of warm milk(и стаканом горячего молока) , a little brandy(/в котором было/ немного бренди) , with a dash of quinine, inside of him(и щепоткой хинина внутри него = в желудке) , and while the old hairy, scarred hunters of the jungles sat three deep before him(и пока старые, волосатые, покрытые рубцами охотники джунглей в три ряда сидели перед ним; deep – глубокий; стоящий во столько-то рядов ) , looking at him as though he were a spirit(глядя на него, как будто он был духом) , he told his tale in short words, as a child will(он коротко: «короткими словами», по-детски, рассказывал им свою историю) , and wound up with(и закончил /свой рассказ так/; to wind – виться, извиваться; закончить, заключить / выступление /):

But, since native children have no nerves worth speaking of, in two hours he was lying very contentedly in Petersen Sahib’s hammock with Petersen Sahib’s shooting-coat under his head, and a glass of warm milk, a little brandy, with a dash of quinine, inside of him, and while the old hairy, scarred hunters of the jungles sat three deep before him, looking at him as though he were a spirit, he told his tale in short words, as a child will, and wound up with: