Мелисса де ла Круз - Алекс & Элиза

– Моя лодыжка! – вскрикнула от боли пожилая леди. – Она сломана!

В двери экипажа показался кучер, который, несмотря на мощное телосложение, легко спрыгнул на землю.

– И снова извиняюсь, миледи, – заявил он, бесцеремонно приподняв ее юбки и нащупав поврежденную лодыжку.

– Сэр, – возмутилась миссис Янсен – вынуждена напомнить, что я замужняя дама и леди!

Кучер не обратил на это внимания. Его проворные пальцы скользнули за шнуровку ботинка и слегка сжали лодыжку. Миссис Янсен взвизгнула и отшатнулась, но он удержал ее на месте.

– Она не сломана. Похоже, просто растяжение. Нужно потуже зашнуровать ботинок, чтобы не распухла. До Морристауна всего пять миль, но это усложняет дело.

– Усложняет дело?! Да я, вероятно, лишусь ноги!

Элиза не смогла удержаться.

– Мой дядя Джон – отличный врач. И я сочту за честь держать вашу руку, пока он ампутирует ногу.

– Ну-ну, леди, давайте не будем увлекаться, – перебил мистер Винсент, тайком от миссис Янсен подмигнув Элизе. Он осмотрел пострадавшее колесо, оказавшееся разбитым вдребезги.

– Не починить. Боюсь, придется добираться верхом.

– Но лошадей всего две! – возмутилась миссис Янсен. – И нет седел! А на нас юбки!

– Ага, это точно. – Он на мгновение задумался. – Потребуется веревка.

Полчаса спустя миссис Янсен уже неуклюже лежала на спине одной из лошадей, привязанная наподобие седельных сумок и укрытая объемной меховой попоной, отчего походила на тушу медведя, которую везут с охоты.

– Это верх неприличия! – заявила она. – Уверяю вас, чаевых за эту поездку вы точно не получите.

Кучер, не обращая на нее внимания, повернулся к Элизе.

– Лодыжка миссис Янсен распухает так, словно ее гадюка цапнула. Боюсь, если мы не доставим ее к доктору как можно скорее, могут оправдаться ее слова о потере ноги. Я собирался посадить вас на вторую лошадь и вести их в поводу, но нам придется скакать.

Элиза завернулась в еще одну меховую накидку из экипажа, но под ней от зимнего холода защищал лишь жилет. Ноги же успели замерзнуть и начинали неметь.

– Ну конечно, – согласилась Элиза. – Я бы не хотела, чтобы миссис Янсен стало хуже. Но без седла, сэр, да еще со всей этой кипой ткани, – она указала на свои широкие юбки, – боюсь, мы можем не поместиться на лошади, или я не смогу удержаться верхом.

– Тут дело не столько в вашем платье, миледи, сколько в моем пузе. – Он похлопал себя по огромному животу. – Пастуший пирог жены слишком уж хорош, чтоб я мог удержаться. Н-да… Надо признать, я не знаю, что делать.

– Говорите, до Морристауна всего пять миль? Мистер Винсент, вы же знаете, что дома, в Олбани, я легко проходила такое расстояние каждый день. Почему бы вам с миссис Янсен не поскакать за помощью, а я пока пойду вслед пешком?

– Ваша самоотверженность достойна восхищения, миледи, но, замечу, вы слишком плохо обуты для такого путешествия.

– Чепуха. Мы, датчанки, редко вспоминаем об обуви в такой погожий денек.

– Она в порядке, кучер! – крикнула миссис Янсен. – Молю, поторопитесь! Я УМИРАЮ!

Кучер в сомнении покачал головой.

– Надвигается ночь, да к тому же безлунная. Раз оступитесь, и, боюсь, мы вас будем хоронить.

Элиза не видела другого выхода и надеялась, что удастся убедить в этом кучера. Чем раньше она двинется в путь, тем скорее прибудет на место.

Однако, прежде, чем она снова заговорила, неподалеку раздался цокот подков.

– Это красноспинные? – простонала миссис Янсен. – Мы покойники!

Британцев удерживали на восточном берегу реки Гудзон в Нью-Йорке, но, несмотря на это, Элиза заволновалась, напряженно повернувшись на заледеневших ногах и выходя из-под прикрытия сломанного экипажа, чтобы посмотреть, кто приближается. Огромный гнедой конь скакал к ним, и всадник на его спине был в синем мундире и треуголке.

– Не бойтесь, – обратилась она к миссис Янсен, – это один из наших.

Когда он подъехал поближе, Элиза заметила, что его лицо прикрыто шарфом, безусловно, для защиты от холода. Она бы и сама не отказалась от такого. Всадник был невысок, но и, определенно, не мал ростом, широк в плечах, демонстрировал отменную военную выправку и носил на поясе длинную, слегка изогнутую саблю. Единственной видимой частью его лица оказались пронзительные голубые глаза, глядящие прямо на нее – она могла поклясться – с изумлением.

Слова, приглушенные толстым шарфом, вырвались изо рта всадника вместе с облачком пара.

– Похоже, у нас тут авария.

В глазах, так же как и в голосе, отчетливо проскальзывало веселье.

– К сожалению, так и есть, – подтвердил кучер. – И дорогая миссис Янсен повредила лодыжку. Не могли бы вы подвезти нашу мисс Скайлер на своей лошади до Морристауна?

– О, я бы с радостью подвез дочь генерала Скайлера, – ответил всадник в шарфе. – Конечно, если Элиза не против.

С этими словами он стянул шарф, открыв заросшее рыжей щетиной лицо. Рука Элизы взметнулась ко рту.

Всадником оказался полковник Александр Гамильтон.

Уже не столь пустынная проселочная дорога в Нью-Джерси

Февраль 1780 года

– Тише, Гектор.

Алекс подвел огромного гнедого ближе к трем попавшим в беду путникам и ловко осадил, заставив уткнуться мордой в грудь. Перекинув ноги через седло, он спешился с непринужденной элегантностью.

– Солнце скоро сядет. Нам нужно торопиться.

Он опустился перед Элизой на одно колено и сложил руки в перчатках лодочкой, чтобы помочь ей забраться на спину Гектора.

– Поставите ногу, миледи?

Знакомая дрожь смущения и злости пронзила ее, но полковник был прав – солнце действительно спряталось за деревьями, и теперь темнело очень быстро. Несмотря на то что ноги в тонких туфельках заледенели на промерзшей земле, раненная гордость заставила ее сжать зубы и поторопиться.

Элиза как могла спешно ступила на подножку из сильных рук, чтобы взобраться на коня. Затем положила одну руку на плечо полковника и взялась второй за луку седла. Теперь они оказались весьма близко друг к другу. Прикидывая, сколько может весить его спутница, Алекс неожиданно обнаружил, что край ее капора слегка пахнет тем, что могло быть лишь рыбьим жиром.

Элиза устроилась со всем возможным достоинством, на которое была способна, сидя боком в кавалерийском седле. Подобрав поводья, она почувствовала, что возвращает контроль над ситуацией; взглянула на мужчин, ожидающе поглядывающих на нее снизу, и сквозь стиснутые зубы обратилась к ним:

– А теперь, господа, вынуждена попросить вас любезно отвернуться, пока я… я воспользуюсь возможностью, э… устроиться поудобнее, – сказала Элиза. – Боюсь, другого выхода нет.

– Очень жаль, но я полностью согласен, – сообщил молодой полковник, в голосе которого, впрочем, не было ни капли сожаления.