Мелисса де ла Круз - Алекс & Элиза

Он замер в седле под прикрытием дерева и нес свой караул. Потерев руки друг о друга в попытке согреться, он склонился к шее верного коня и как следует почесал его гриву.

Гектор был счастлив отправиться на прогулку по ровной, залитой слабым лунным светом дороге со своим человеком и чувствовал небывалый прилив сил. Снег прекратился, луна вышла из-за облаков. С дальнего поля позади дома донеслось ржание, которое, по мнению Гектора, явно издала кобылица. Конь заплясал на месте и затряс головой, похотливо взбрыкивая задом. Алекс вполне мог его удержать, но знал, что старый добрый Гектор может быть очень норовистым.

– Тише, мальчик. Успокойся. Представь, что кто-то увидит нас здесь. Они решат, что я – проходимец или, что намного хуже, влюбленный дурак.

Даже такому замечательному боевому коню, как Гектор, понадобилась вся сила воли, чтобы подчиниться хозяину. Он грыз удила и рыл снег копытами. Все же природа брала свое.

Когда приглашающее ржание снова донеслось до них, глаза Гектора распахнулись, а изо рта вырвался такой рев, что разбудил бы и мертвого. И уж точно всех обитателей дома Кокранов.

Свет залил гостиную первого этажа, когда доктор Кокран вышел на парадное крыльцо с лампой в руках.

– Кто здесь? Назовите себя! Что вам здесь нужно?

Алекс застыл. Его обнаружили. Он направил коня в круг света, отбрасываемый лампой. В окне второго этажа мелькнул смутный женский силуэт.

– О, так это же полковник Гамильтон, не так ли? Что привело вас сюда так поздно, да еще и в непогоду?

– Добрый вечер, доктор Кокран. Не хотелось бы волновать вас, сэр, но, говорят, на тракте появился разбойник. Я решил, что стоит проверить, достаточно ли хорошо вы с дамами защищены. Все ли в порядке в доме Кокранов?

Хозяин резиденции окинул взглядом пустой двор. Как обычно тихий.

– Мы в порядке, сэр, и весьма признательны вам за заботу.

Алекс пытался сделать вид, что серьезно озабочен поимкой воображаемого негодяя, но его взгляд помимо воли смещался на окно спальни на втором этаже, в котором за кружевной занавеской мерцал огонек свечи. Размытый силуэт, замерший у окна, полностью завладел его вниманием.

– Что ж, мне давно уже пора быть в кровати, молодой человек. Я могу еще чем-нибудь помочь, полковник? – сердечно спросил добрый доктор, и Алексу показалось, что тот без труда диагностировал у него любовное помешательство. – Кхм, полковник?

– Что такое? О, да. То есть нет. Нет, сэр. Раз вы говорите, что моя помощь здесь не требуется, я, пожалуй, откланяюсь. – Алекс приподнял треуголку, прощаясь с доктором, и пришпорил коня. – Доброй ночи, сэр!

– И вам доброй ночи, полковник! Я обязательно передам Элизабет, что вы заезжали повидать ее.

Свеча в окне второго этажа внезапно погасла.

Штаб-квартира Континентальной армии, Морристаун, Нью-Джерси

Февраль 1780 года

– Элиза, дорогая моя, – заметил доктор Кокран на следующее утро, – кажется, тебе заметно лучше.

Симптомов простуды у нее не было, и, проведя второй день в постели, мисс Скайлер была признана здоровой и допущена к обычным занятиям.

Ликуя, девушка спросила, может ли ассистировать тете в организации прививок от оспы для солдат в лагере.

– Действительно, какая замечательная мысль, – согласился доктор. Тетушка Гертруда по достоинству оценила энтузиазм своей милой племянницы. Ей предстояло привить четыре сотни солдат, и помощь тут безусловно не помешала бы.

– Знаешь, дорогая, большинство из них не доверяют всей этой новомодной шумихе, но ты была привита и выжила, а потому являешься ходячим доказательством эффективности прививки!

Элизу привили три года назад, когда генерал Вашингтон приказал привить всех солдат в американской армии. Девушка вспомнила, что, когда вояки занервничали перед процедурой, он прошел ее первым, чтобы доказать безопасность. Когда даже это не помогло справиться с недоверием, он велел доктору Кокрану сделать прививки всей семье Скайлер.

Никогда еще Элиза не видела такого столкновения характеров, как в этом споре родителей. Обычно рассудительная Кэтрин Скайлер устроила мужу настоящий скандал, обвинив в том, что он использует детей как морских свинок, потому что сама не верила в эту процедуру. В конце концов, слишком много друзей и знакомых Скайлеров пали жертвами оспы. Но когда генералу удалось убедить жену, что прививка как раз не позволит детям подцепить эту заразу, Кэтрин Скайлер не только согласилась на нее, но и вызвалась присутствовать, пока прививали всех детей. Элиза и ее братья и сестры были напуганы, но перспектива возразить матери казалась им намного ужасней, чем болезнь. Им ничего не оставалось, как вытерпеть все с улыбкой на лице ради спокойствия солдат.

Девушка с удивлением отметила, что процедура довольно проста: каждому члену семьи расцарапали кожу на запястье, а затем на царапину положили примочку. Дальше были сыпь и легкая лихорадка. Через неделю сыпь прошла, и генерал Скайлер объявил, что они привиты. И, хотя Элизе все это казалось одной большой аферой, она приняла слова отца на веру.

И обнаружила, что это потрясающее занятие, окутанное ореолом волшебства. Инструменты и материалы для прививки хранились в тяжелой деревянной шкатулке, запирающейся на железный замок. Ключ от него тетушка Гертруда носила на поясе, в крошечном бархатном мешочке с завязками у горловины. Деревянная шкатулка вмещала дюжину плотно запечатанных бутылочек, каждая из которых содержала безобидный на вид порошок, с гранулами чуть крупнее муки, но мельче кукурузной крупы. Там же лежали и странные инструменты: ступка и пестик из рожкового дерева, отполированные до блеска; лопатка, похожая на нож для рыбы, и самое волшебное приспособление из всех – серебряная вилка с загнутыми под прямым углом зубцами, напоминающая миниатюрные грабельки.

Элиза запоминала каждый этап процедуры. Она наблюдала, как тетушка Гертруда доставала по одной бутылке зараз, сразу же закрывая шкатулку. Затем смешивала драхму [9] Аптекарская драхма – историческая единица измерения массы вышедшего из употребления аптекарского веса. Состояла из трех скрупулов и являлась ⅛ аптекарской унции и 1/96 аптекарского фунта. порошка с равным количеством воды, толкла это все в ступке до получения пасты, которую затем накладывала лопаточкой на марлевую повязку.

Дальше шло нанесение. Тетушка Гертруда посмотрела на Элизу.

– Итак, здесь ты и можешь мне пригодиться, поэтому смотри внимательно. Мы начнем завтра прямо с утра, дорогая, не забудь одеться потеплее. В санитарной палатке для солдат может жутко сквозить!

– Кто следующий?

Тетушка Гертруда кивнула на длинную очередь трясущихся перед входом солдат. Мужчины стояли сгорбившись, курили и перебрасывались шутками, чтобы заглушить внезапные сомнения, которые вызывало все происходящее.