Диана Гэблдон - Семь камней

– Сэр… Я пойду и позову кого-нибудь на помощь, – сказала она и встала, но он быстро протянул руку и схватил ее за юбку. Потом молча покачал головой, а через мгновение нашел силы и сказал: – Нет. Уже… все… в порядке.

Она сильно сомневалась в этом. Но все же ей меньше всего хотелось оказаться сейчас в центре внимания, а ему, кажется, стало если не лучше, то, по крайней мере, уже не грозила опасность умереть на этом самом месте.

Она неуверенно кивнула, хоть и сомневалась, что он видел ее, и, растерянно оглядевшись по сторонам, осторожно села на край высокой клумбы, полной каких-то подушечек для иголок разной величины – одни уместились бы на ее ладони (если бы не были покрыты острыми шипами), другие были крупнее, чем ее голова. Корсет невыносимо сжимал ее тело, она пыталась выровнять дыхание.

Когда ее паника улеглась, она услышала отдаленный гул голосов в оранжерее с орхидеями, который стал заметно громче и пронзительнее.

– Фред… рик, – проговорила сгорбленная фигура возле ее ног.

– Что? – Она наклонилась и взглянула на него. Он был все еще бледный и дышал с хрипом, но все-таки дышал.

– Принц… – Он слабо махнул рукой в сторону орхидей.

– О. – Вероятно, он имел в виду, подумала она, что принц Уэльский пришел смотреть на орхидеи, и это вызвало такую бурю восторга. В таком случае сюда пока никто не явится – никто не захочет покинуть его высочество, чтобы посмотреть на эти иголки в подушечках и на китайские… каких-там.

Его светлость закрыл глаза и вроде сосредоточился на своем дыхании. Она решила, что это хорошо. Руководствуясь желанием делать что-нибудь еще и не глазеть на беднягу, она встала и подошла к китайским чашам.

Прежде все ее внимание было приковано к фарфору, но теперь она рассмотрела содержимое чаш. Хризантемы, вот как он сказал. Большинство цветов были мелкими, клочковатыми шариками кремового или золотистого цвета на длинном стебле с темно-зелеными листьями. Впрочем, одно растение было покрыто приятными, красноватыми цветочками, а в другом горшке было множество мелких лиловатых цветков. Тут она заметила крупную версию, снежно-белую, и поняла, на что смотрит.

– Ой! – громко воскликнула она.

Виновато оглянулась через плечо, протянула руку и нежно дотронулась до цветка. Он был великолепен: изогнутые, симметричные лепестки, лежащие плотными слоями, но при этом воздушные, словно цветок плыл над своими листьями. Если стоять близко, можно различить его – их – аромат. Совсем не такой плотный, чувственный, как у орхидей. Аромат хризантем был нежный, горьковатый – но все равно аромат.

– О, – снова проговорила она, уже спокойнее, и понюхала цветок. Запах был чистый и свежий, он навевал мысли о холодном ветре, чистых небесах и высоких горах.

– Чу , – сказал мужчина, сидевший на гравии за ее спиной.

– Будьте здоровы, – рассеянно ответила она, решив, что он чихнул. – Вы чувствуете себя лучше?

– Цветы. Они называются «чу». По-китайски. Извините.

Его слова заставили ее повернуться. Мужчина поднялся на одно колено, но покачивался и явно собирался с силами, чтобы встать. Она наклонилась и изо всех сил схватила его за руку. Его пальцы были холодными, но хватка крепкая. Казалось, он удивился, но кивнул и с хриплым вздохом неуверенно встал на ноги, сразу отпустив ее руку.

– Извините, – повторил он и слегка поклонился, на дюйм. Поклонись он чуть энергичнее, и тогда снова упадет, подумала она и уже приготовилась подхватить его. – За причиненные неудобства, мадам.

– Ничего страшного, – вежливо ответила она. Его глаза были еще в тумане, из груди вырывалось хриплое дыхание. – Э-э… что с вами случилось, черт побери? Простите, что спрашиваю.

Он покачал головой, резко остановился и закрыл глаза.

– Я… ничего такого. Мне не надо было приходить сюда. Так я и знал.

– По-моему, вы сейчас опять упадете, – сказала она и, снова взяв его за руку, отвела к высокой клумбе. Заставила его сесть и сама села рядом.

– Вам надо было остаться дома, раз вы знали, что больны.

– Я не болен. – Он вытер дрожащей рукой пот с лица, а руку беззаботно промокнул о свой мундир. – Я… я просто…

Она вздохнула и посмотрела на дверь, потом в другую сторону. Нет, другого выхода не было, а гул голосов возле орхидей был все еще громким.

– Просто что ? – спросила она. – Я не хочу вытаскивать из вас по одному слову. Скажите, что с вами творится, или я сейчас пойду и приведу его высочество, чтобы он позаботился о вас.

Он окинул ее удивленным взглядом и рассмеялся. Но тут же захрипел, остановился, сунул в рот кулак и так дышал, приходя в норму.

– Раз уж вы спрашиваете… – проговорил он и глотнул воздух, – мой отец застрелился в оранжерее нашего дома. Три года назад… сегодня я… увидел его. Его тело. Среди стекол, всех растений, свет… – Он взглянул на стекла над головой, сверкавшие на солнце, потом снова на гравий, окрашенный теми же лучами, и ненадолго закрыл глаза. – Это… выбило меня из равновесия. Мне не надо было приходить… – Он закашлялся. – Извините. Мне не надо было приходить сюда сегодня, хотя меня пригласил его высочество и мне очень нужно было встретиться с ним. – Его глаза, слезящиеся и налитые кровью, встретились с ее глазами. Они были голубые, бледно-голубые.

– Едва ли вы слышали эту историю: мой отец был обвинен в измене. Он застрелился ночью, накануне ареста.

– Это так ужасно, – отозвалась Минни, пораженная услышанным. Ужасно во многих отношениях – не в последнюю очередь от сознания того, что это был герцог Пардлоу, тот самый, кого отец имел в виду как потенциальный… источник. Она даже мысленно не хотела произнести слово «жертва».

– Да, ужасно. Он не был предателем, между прочим, но вот, пожалуйста. Естественно, что семья опозорена. Его полк, который он создал собственными руками, был расформирован. Я хочу снова его возродить. – Он говорил это спокойно и уверенно, остановился и снова вытер лицо рукой.

– У вас нет носового платка? Вот, возьмите мой. – Она заерзала на жестких камнях, вынимая платок из кармана.

– Благодарю вас. – Он вытер лицо более основательно, кашлянул и покачал головой: – Мне нужна поддержка – патронаж первых лиц – в таком деле, и мой друг сумел добиться для меня встречи с его высочеством принцем, который милостиво выслушал меня. Я думаю, он поможет, – добавил он с надеждой. Потом взглянул на Минни и грустно улыбнулся. – И если бы прямо после беседы с ним он увидел меня извивающимся на земле как червяк, разве это помогло бы моим планам?

– Нет, не помогло бы, я понимаю. – Она немного задумалась, потом решилась на осторожный вопрос. – Вот эта sal volatile … – Она показала на пузырек, валявшийся на земле в нескольких футах от них. – У вас часто бывают обмороки? Или вы просто… подумали, что сегодня она вам понадобится?