Диана Гэблдон - Семь камней

Его губы плотно сжались, но он ответил:

– Нечасто. – Он встал на ноги. – Сейчас я уже в норме. Простите, что нарушил ваш день. Вы хотите… – Он замолчал в нерешительности и поглядел на оранжерею с орхидеями. – Вы хотите, чтобы я представил вас его высочеству? Или, если хотите, принцессе Августе? Мы с ней знакомы.

– О. Нет, нет, все в порядке, – поспешно проговорила Минни и тоже встала. Независимо от ее собственных планов, в которые не входило общение с королевскими особами, она видела, что ему сейчас, взъерошенному, потрясенному, с хриплым дыханием, меньше всего хотелось появиться перед гостями принца. И все же он взял себя в руки у нее на глазах, выпрямил спину, еще раз кашлянул и упрямо тряхнул головой.

– Ваш друг, – сказал он, решительно меняя тему разговора, – вы хорошо его знаете?

– Мой др… о, тот… хм… джентльмен, с которым я говорила ранее? – Мистер Блумер явно недостаточно быстро скрылся. – Он не друг. Я встретила его возле эуфорбий… – Она неопределенно махнула рукой, словно она и эуфорбии были неразлучными друзьями… – И он начал рассказывать мне про растения, вот мы и шли с ним. Я даже не знаю его имени.

Он пристально посмотрел на нее, но это была, в конце концов, правда, и ее невинный взгляд показался ему убедительным.

– Понятно, – проговорил он, и было очевидно, что он понимал гораздо больше, чем Минни. Потом немного подумал и решился. – Я знаю его, – осторожно сообщил он и вытер нос рукой. – И хотя я не собираюсь учить вас, как выбирать друзей, но не считаю его хорошим человеком, с которым можно общаться. Я имею в виду, если вы снова с ним встретитесь. – Он замолчал, обдумывая что-то, но больше ничего не добавил про мистера Блумера. Минни хотелось узнать его настоящее имя, но она не решилась спросить.

Последовало короткое, неловкое молчание. Они смотрели друг на друга с полуулыбкой и пытались придумать, что сказать еще.

– Я… – начала Минни.

– Вы… – начал он.

Улыбки сделались искренними.

– Что? – спросила она.

– Я хотел сказать, что принца, вероятно, уже нет в оранжерее орхидей. Вам следует уйти, прежде чем сюда кто-нибудь придет. Ведь вы не хотите, чтобы вас увидели одну в моем обществе, – добавил он довольно чопорно.

– Я не хочу?

– Нет, не хотите, – заявил он мягче, с сожалением, но все же решительно. – Не хотите, если рассчитываете, что вас будут принимать в обществе. С учетом того, что я рассказал вам про моего отца и семью. Я намерен переменить это, но пока… – Он взял ее за руки и привлек к себе, повернув так, чтобы они оказались лицом к входу в оранжерею орхидей. Он был прав, разговоры там затихли, превратившись в негромкий гул.

– Благодарю вас, – проговорил он с нежностью. – Вы были очень добры.

К его щеке прилипла крошка рисовой пудры, она встала на цыпочки, стерла ее и показала ему на пальце.

Он улыбнулся, снова взял ее руку и, к ее удивлению, поцеловал кончик ее большого пальца.

– Идите, – сказал он очень тихо и отпустил ее руку. Она набрала в грудь воздуха и присела в реверансе.

– Я… все в порядке. Я… очень счастлива, что познакомилась с вами, ваша светлость.

Его лицо молниеносно изменилось, ужасно напугав ее. Так же быстро он взял это – чем бы «это» ни было – под контроль и снова превратился в галантного королевского офицера. Но в ту долю секунды он был настоящим бентамским петухом, свирепым, готовым броситься на врага.

– Не зовите меня так. Пожалуйста, – добавил он и галантно поклонился. – Я не принял отцовский титул.

– Я… да, понятно, – ответила она, все еще испуганная.

– Я сомневаюсь в этом, – спокойно возразил он. – Прощайте.

Он повернулся к ней спиной, сделал несколько шагов к китайским чашам с их загадочными цветами и замер, глядя на них.

Минни схватила веер, зонтик и убежала.

Дорогая мисс Ренни.

Могу я просить о чести встретиться с Вами, когда Вам будет удобно? Я хочу предложить Вам дело, которое, на мой взгляд, очень подходит к Вашим немалым талантам.

Минни нахмурилась, прочитав записку. Она была похвально краткой, но странной. Этот Твелвтрис говорил об ее «талантах» так, словно хорошо знал, в чем они состояли, – но при этом он не представился, не приложил никаких рекомендаций от кого-то из ее нынешних клиентов или знакомых. Ей стало не по себе.

Но все же в записке не было ощущения угрозы, а она была в делах. Не будет вреда, если она встретится с ним. Она ведь не обязана принимать его предложение, если оно или он сам покажутся ей сомнительными.

Она колебалась, позволить ли ему явиться к ней домой, но, в конце концов, он прислал записку сюда, ясно, что он знал, где она живет. Она написала ответ, предложила встретиться с ним на следующий день в три часа, но подумала, что попросит кого-нибудь из О’Хиггинсов явиться немного раньше и спрятаться в будуаре. На всякий случай…

– О, – сказала она, открыв дверь. – Вот оно что. Я подумала, что в вашей записке было что-то чуточку странное.

– Если вы чувствуете себя оскорбленной, мисс Ренни, я готов извиниться. – Мистер Блумер – он же Эдуард Твелвтрис – вошел, не дожидаясь ее приглашения и вынудив ее попятиться. – Но я полагаю, что вы, с вашим несомненным умом и опытом, возможно, будете готовы игнорировать некоторые профессиональные уловки?

Он улыбнулся ей, и она невольно улыбнулась ему в ответ.

– Возможно, – сказала она. – А вы профессионал?

– Рыбак рыбака видит издалека, – ответил он с легким поклоном. – Может, мы присядем?

Минни слегка пожала плечами и кивнула Элизе, чтобы та подала поднос с чаем.

Мистер Твелвтрис взял чашку чая и миндальный бисквит, но оставил последний лежать на блюдце, а первый остывать нетронутым.

– Я не буду тратить ваше время, мисс Ренни, – сказал он. – Когда я ушел от вас в оранжерее принцессы, я оставил вас – боюсь, что довольно бесцеремонно – в обществе его светлости герцога Пардлоу. Учитывая скандальную известность этого семейства, я предположил тогда, что вы знали, кто он такой. Но потом я наблюдал за вашими манерами, когда вы говорили с ним, и изменил свое мнение. Был ли я прав, предположив, что вы не знали его?

– Я не знала, – спокойно ответила Минни. – Но все в порядке. Мы обменялись приятными фразами, и я ушла. – Долго ли ты наблюдал за нами? – промелькнуло в ее голове.

– А-а. – Он пристально смотрел ей в лицо, но тут отвлекся, чтобы добавить в чай сливки и сахар и помешать в чашке. – Что ж, ладно. Дело, для которого я хотел бы прибегнуть к вашим услугам, имеет отношение к этому джентльмену.

– Неужели? – вежливо отозвалась она и взяла в руки свою чашку.

– Мне нужно, чтобы вы изъяли у герцога некоторые письма и передали их мне.