Эми Хармон - Бесконечность + 1

– Это потому, что я и есть Бонни Рэй Шелби, – ответила я.

Финн закатил глаза, а я показала ему язык, и Кейти засмеялась.

– А почему ты постриглась? – Девочка, очевидно, мгновенно поверила моим словам.

– Нужно было сменить имидж, – соврала я. Не рассказывать же Кейти, как я разрыдалась, решив, что похожа на Хэнка. – Смотри-ка, твои волосы скоро тоже отрастут до такой длины, и тогда все будут говорить, что ты похожа на Бонни Рэй Шелби.

– Точно! Только у меня волосы светлые… Ну, когда они есть.

– Ну что ж, тогда я, пожалуй, перекрашусь обратно в блондинку, и мы с тобой будем как близняшки. Пришлешь мне фотку, чтобы я не ошиблась с оттенком?

Мама Кейти посмотрела на меня с широко открытым ртом. Потом, поморгав, закрыла рот, так ничего и не сказав.

– Споешь еще что-нибудь? – попросила Кейти.

– Конечно. У тебя есть любимая песня?

– Я их все люблю. Выбери ты.

– Хм, вот Финн обожает песню «Земляной горох». Думаю, крошка Райли ее тоже оценит.

Клайд покачал головой, и я с трудом сдержала смех. Какой же он зануда. Я запела, вкладывая в песню всю энергию. Малышка действительно пришла в восторг от «Земляного гороха», стуча пухлыми ножками по креслу. Финн только скривился.

– Есть одна песня, которую часто пел мой папа, под названием «В голубой долине». Она немного грустная, но Райли, похоже, хочет спать. Вдруг мне удастся ее убаюкать? Что скажете?

Шайна тоже едва не засыпала от усталости. Если младенец уснет, она, пожалуй, и сама сможет наконец вздремнуть.

– Давай, – кивнула Кейти с улыбкой.

Я резко замолчала, вдруг осознав смысл слов песни. Кейти стащила с себя шапочку и положила голову маме на колени. Ее шея казалась совсем тоненькой – как только голову держит. Шайна гладила лысую макушку дочери. Когда-то и Минни выглядела точно так же, и я с трудом справилась с собой.

Финн бросил на меня проницательный взгляд. Он, конечно же, все понял. Я молча сыграла несколько тактов, пытаясь обуздать нахлынувшие чувства, которые застали меня врасплох. Наверное, это из-за строчки про ангелов на небесах. Я подмигнула Финну, притворяясь, что все в порядке, и спела другой куплет, который не напомнил бы мне о Минни.

– Как мило, Бонни Рэй, – процедил он сквозь зубы.

Я снова подмигнула и послала ему воздушный поцелуй, показывая, что просто дразню его. Я бы даже вставила в текст исправительное учреждение в Норфолке, но тогда получилось бы слишком много слогов.

– Он в тюрьме? – спросила Кейти.

Я удивленно замолчала.

– Кто?

– Парень из песни, – ответила Кейти. – Он в тюрьме, а она – ангел на небесах?

– Нет. В смысле, да, он в тюрьме, но она не ангел… Просто девушка, которую он любит, мечтая, что она ответит ему взаимностью, – объяснила я.

– И будет писать ему письма?

– Ага. И слать их ему в колонию, – радостно добавила я.

Финн вздохнул, как человек, чье терпение на исходе. Я с трудом сдержала смех.

– Есть еще один куплет, Кейти. Тебе понравится. В нем про замок.

– Как Рапунцель! – прошептала Кейти и подняла голову с коленей матери.

Веки Шайны уже потяжелели. Девочка выскользнула из-под ее руки и протиснулась вперед между сиденьями, внимательно слушая песню, которая напомнила ей о любимом сказочном персонаже. Вообще-то в замке сидел парень, а девушка проезжала мимо, но я не стала поправлять Кейти.

– Значит, это про тебя, Бонни. Ты тоже отрезала волосы. Как Рапунцель.

– Точно, Кейти. Злая старая ведьма заперла меня в башне Звукозаписи, и я сидела там, пока мой парень не спас меня из заточения!

– Что за х… фигню ты несешь?! – возмутился Финн, успев в последнее мгновение заменить ругательство, потому что вспомнил о Кейти, которая не пропускала ни единого слова.

Я невольно фыркнула, увидев шокированное выражение его лица, а Кейти захихикала.

– Бонни Рэй, – выдавил Финн сквозь смех, – можно, пожалуйста, сменить тему?

– Ладно. Я умею только петь. Может, теперь ты немножко развлечешь публику, Клайд?

– А что ты умеешь? – спросила Кейти.

– Финн хорошо считает, – ответила я, когда он промолчал.

– Правда? И сколько будет двадцать умножить на двадцать? – бросила вызов девочка.

– Четыреста, – тут же отозвался Финн. – Но это слишком просто. Ты и сама, наверное, знала.

– Спроси у него что-нибудь, чего не знаешь. Что-нибудь сложное, – предложила я.

– Сколько будет… шестьсот девяносто… пять, – Кейти наморщилась, пытаясь придумать число подлиннее, – умножить на четыреста… пятьдесят два?

Финн недолго думая ответил:

– Триста четырнадцать тысяч сто сорок.

Мы обе изумленно уставились на него. Мне кажется, я выглядела примерно как Шайна совсем недавно. Впрочем, чему я удивляюсь.

Кейти тут же залезла в мамину сумочку, покопалась среди чеков и резинок для волос и вытащила маленький красный калькулятор, похожий на игрушку из «Хэппи-мил». Девочка задала Финну еще несколько примеров, проверяя ответы на крошечном устройстве. Всего один раз ей удалось с ликованием воскликнуть: «Неправильно!» Впрочем, тут же выяснилось, что она сама ошиблась при вводе цифр.

Все это продолжалось не меньше получаса, и Финн каждый раз отвечал быстро и верно. Кейти была потрясена, как и я сама. Она продолжала допрашивать его, пока Финн не повернулся ко мне, одними губами прошептав: «На помощь!»

– Сколько будет бесконечность плюс один? – перебила я Кейти.

– Все равно бесконечность, – вздохнул Финн.

– Нет. Правильный ответ – два.

– Да неужели? И как ты это посчитала?

Я показала на Финна и сказала:

– Бесконечность. – Потом показала на себя. – Плюс один. Нас двое, умник.

– Я уже жалею, что сказал тебе свое имя.

– Ха! Попался. Ты говоришь, что шаришь в математике, но я тебя сделала.

Кейти захлопала в ладоши, а я продолжала ее отвлекать:

– Вот что, Кейти. Я умею кое-что покруче. Я знаю, как написать на калькуляторе «ололо»! Вот это реально здорово. – Я взяла у нее приборчик и принялась обучать ее тупому юмору, который обязан знать каждый школьник.